Живой Лес (СИ)

Огромный, соленый, теплый океан, мягкая вода, заставляющая чувствовать себя в невесомости, приятное, нежное небо, украшенное розовато-золотистым закатом… Пушистые, воздушные, казавшиеся невероятно сладкими облака… Безмолвие. И абсолютное спокойствие. Я свернулась клубком, словно зародыш в теплой, обволакивающей воде, по-матерински давшей мне приют. Я на своем месте, полная прекрасных эмоций радости, умиротворения и безмятежности. Быть бы здесь всегда… В этой окутывающей невесомости, в этой мягкой чистой воде. Мне приятно и хорошо. Счастье. Вот, пожалуй, как можно назвать мое состояние. Безграничное полное погружение в суть бытия… Спокойный разум… Душа, казалось, вместившая в себя целый мир. И тело, которому невыносимо приятно. Как же здорово здесь находиться, плавая, ныряя, погружаясь все глубже и глубже в согревающие изумрудные воды…

Я не знаю, как долго я была здесь, в этом безграничном блаженстве. Хотелось остаться навсегда… Однако, чей-то настойчивый голос вдруг резко разрушил гармонию окружающего пространства. Он звал меня, дергал, буквально пытался вытащить из моего теплого океана блаженства! Я пряталась, как могла. Уворачивалась и отплывала, гнала его прочь. Голос был знаком — мужчина, близкий, и невыносимо настойчивый. Мне не хотелось думать, кто это, единственное желание — побыть подольше в моем мире, в теплом всеохватывающем просторе… Однако, нахальный голос не хотел сдаваться. И каждый раз он пробирался даже сквозь толщу воды! Зовя, вызывая, вытаскивая меня куда-то. Наружу! Не хочу! Никаких жестоких миров больше! Хочу отдыхать! Я недовольно бултыхалась в воде. И кому это понадобилось меня выдергивать отсюда?

Стало совсем невыносимо, когда голосов оказалось два. К первому прибавился второй, тоже мужской, помладше. Какой-то особенный голос… Я замерла, хотелось его слушать. Мне было не совсем понятно, что это… Голос практически пищал! Слов я не разбирала, разве мне есть до этого дело? И все же я заметила, что неизменно прислушиваюсь к нему… Потом снова подключился первый, уверенный, нахальный, с нажимом. И когда они затараторили что-то вдвоем, я не выдержала! Словно от невыносимого эха и жужжания я подпрыгнула из воды, рассердилась, и мир моментально закружился, завертелся вокруг, превращаясь в гигантскую спираль, уносящую меня из мирка покоя и блаженства.

Я открыла глаза…

Возвращение. Эпилог

Ратмир

Сегодня исполняется пять лет нашему сыну, и я знаю, он вырастет достойным хранителем Леса. Он и сейчас необычный ребенок, а в его огромных голубых глазах, кажется, отразилась вся Вселенная. Мой сын готов буквально жить среди волтов, клохх и жеребят, он может носиться с ними на четвереньках и прекрасно понимает язык всех. Разве что летать не научился. Но если дело так пойдет и дальше… Шучу. Я уже и правда ничему не удивляюсь, меня невозможно изумить. Самые большие потрясения я уже пережил. Я надеюсь.

Я смотрю на Алёну в легком цветастом платье и любуюсь ее яркой и одновременно чистой красотой. Она смеется так весело, задорно, так искренне рада, что мы у нее есть, что мне порой становится стыдно. Неловко за то, что я не всегда могу выразить свои чувства так же открыто, как она. Я до сих пор вспоминаю с содроганием тот день, когда мог её потерять. Мы могли её потерять. Вскоре после того, как Алёна пришла в себя, оказалось, что она ждет ребенка. Первое, что она спросила — что это за тонкий неугомонный голосок, настойчиво болтающий с ней. Это стало счастливым потрясением для нас обоих…

Ожидая, когда она очнется, взывая к ней дни и ночи напролет, я успел поседеть. Алёна и сейчас шутит, что только ей удалось состарить такого бессмертного человека, как я, на десяток-другой лет всего за несколько дней. Пусть… Это неважно. Я был готов всю жизнь отдать, лишь бы она пришла в себя и осталась невредима. Что там годы… Тем более, сейчас мы оба знаем, что значит время. Время для нас… это вовсе не часы и минуты. Это бесконечная игра в погружение и выныривание в пространстве между жизнями, когда мы оба стараемся делать это синхронно. Уходя на дно блаженного океана, самая главная наша задача не потерять память о нас обоих и не затеряться в водах бесконечности. И выйти на поверхность физического существования вместе (и, желательно, не слишком далеко), ведь когда мы рядом, наш общий потенциал усиливается. Получалось не всегда… На сей раз получилось.

Я обнимаю Агнума, он весело смеется, зарывается в мои ладони головой.

— Папа! Папа! Я тебя люблю! — пожалуй, самые важные слова. После еще одних, когда-то произнесенных Алёной… — А ты? Ты как? — не унимается мальчишка, вывернувшись и теребя мою рубашку. Пожалуй, иногда он действительно слишком активен.