Живой Лес (СИ)

Вскоре все закончилось, я моментально бросился на поиски Алёны, включив внутреннее зрение. Я нашёл её быстро, но поздно… Она лежала, свернувшись калачиком, в основании дерева недалёко от деревни. В ней почти не было жизни, остатки угасали на глазах. Ей не было больно, она просто потеряла силы вместе с кровью, которой пробудила могучее чёрное дерево. И как только догадалась, ведь я ей намеренно не говорил о своих предположениях, желая оградить от опасных экспериментов! Она даже не перевязала рану. Она просто уходила, незримо, мягко, куда-то к себе, в свой истинный дом.

Нет!!! — взорвался я.

Ни за что.

Нет. Хватит. Не в этот раз.

Я не мог этого позволить. Её дом теперь здесь, рядом со мной! Не отпущу, не позволю! — твердил я тогда, когда минуты в пути до дома, казалось, превратились в длинные дни… Скорее! На кровать! Сок Светлого дерева! Много!!! Залить, растворить всю боль, безнадежность и безумие… Обнимать хрупкое тело, вжимать в себя, вдохнуть жизнь, заменить дыхание на своё… Вместе… Только вместе, мы справимся… Звать, звать все время, чтобы не уходила, не уплыла в самую даль… Даль, из которой никто не возвращается. Там будет сложно найти, но я найду и там, достану во чтобы то ни стало… Если надо — сам отправлюсь туда!!! Не буду ждать следующего раза…

Время остановилось. Его не было вовсе. Я потерял счёт дням, я не знал, сколько прошло времени с того момента. Друзья усиленно занимались восстановлением волтов, они пришли в себя, некоторым понадобилась срочная помощь… Клоххи тоже были затронуты действием яда, но вроде обошлось. Я не обращал ни на что внимание. Я лишь звал, я слышал её, где-то там, вдалеке.

А потом стало происходить нечто странное, она изменилась… По-новому заплясали нити, окутавшие Алёну, их число возросло, как и подвижность, словно они становились живее, словно… зарождалось что-то ещё. И голос, ещё один… звал ее не менее настойчиво, чем я. Теперь я знаю, что это был наш сын, но тогда я понял не сразу. А когда осознал, я был настолько воодушевлен, что силы пуще прежнего прильнули ко мне, и я буквально задергал, потащил Алёну вверх наружу за нити, которые прочно связали нас… Алёна очнулась в полном недоумении. Она не понимала, что произошло.

За исключением чрезмерно пышной и слегка утомительной свадьбы, на которой родственники Алёны не оставили на нас живого места от объятий и поцелуев, мы ни разу не покидали пределы леса. Здесь родился наш сын. Здесь наша земля, наше место, наш долг и наша надежда. Я буду думать, что навсегда, хотя не хочу загадывать… Кто знает, к чему приведёт конвалюция. Почти вырос и возмужал Рэм. Кстати, Алёне удалось научить его письму, и более того, нашему языку. Теперь для молодых волтов работает школа, где они усердно учатся не хуже человеческих детей. Правда те, кто постарше, учиться отказались, им хорошо и так. Пушистые клыкастые ленивцы…

Зато они приняли активное участие в строительстве в лесу новой исследовательской лаборатории Конвалюции живых форм. Алёна настояла, я не стал спорить. Если моя жена будет под боком, то пусть хоть академию открывает! И это не совсем шутка. Её любимый профессор наведывается к нам весьма часто, иногда мне кажется, что вот-вот и поселится здесь рядом. Нередко его сопровождает Кловес и пара-тройка других учёных. Пусть… Я знаю, что все это делается во имя сохранения и процветания лесного содружества видов. Алёна никогда не допустит, чтобы исследования нанесли вред лесу. В этом я больше не сомневаюсь.

Я смотрю на девушку в зеленом платье, почти сливающуюся с окружающей листвой, и сердце успокаивается. До сих пор я иногда не могу поверить, что она моя жена и в моей душе поселился долгожданный покой. Неужели я это заслужил? Годами ранее я даже на миг не мог надеяться, что судьба преподнесёт мне столь щедрый подарок.

Время и сейчас словно замерло. Я не чувствую его бег. Я ценю каждое мгновение этого тихого, безмятежного (а порой весьма волнующего и откровенно счастливого) существования. Со спокойной радостью я наблюдаю, как развиваются и делают открытия наши лесные воспитанники, становятся все более… осознанными, вдумчивыми и тонко чувствующими. Да и кто сказал, что безграничная любовь, живое творчество и безупречный разум — это достояние лишь одного вида — человека? Вся моя жизнь доказывает — что это самое большое заблуждение, на которое мы способны.

Во время землетрясения в тот день проход сквозь скалы в лес был засыпан. Теперь мы знаем лишь единственную пещерную дорожку, через которую можно попасть к нам. Её мы используем для друзей, а лес… чтит свои интересы. Он никогда не пропустит чужаков, людей с мутными и эгоистичными интересами. Он останется маленькой планетой, островком новой жизни среди большой земли, среди мира, который своим потребительским отношением пытался разрушить это хрупкое зарождение разумной жизни.