Живой (ЛП)

Мне нравилась Эмма Тэтчер, но я понимала расстройство Меррика. Она могла бы быть немного более властной со своими детьми, и именно это делало ее такой удивительной. Не важно, что они сделали, она первая, кто любил их. Моя мама всегда была такой же.

Она продолжала говорить, пока я выглядывала из окна: шторы Меррика плотно закрыты.

— Интересно, у твоей матери в библиотеке было что-нибудь, что могло бы помочь. Иногда я знаю, что есть средства, которые сделают все немного легче.

— Я уверена, что мы что-нибудь найдем, а если нет, она быстро сможет привести все в порядок. Я на самом деле собираюсь в город через пару минут, так что я могу заехать и посмотреть.

— О, это было бы замечательно. Большое спасибо. Нэйтан и я обедаем с несколькими друзьями, этот обед мы откладывали много раз, и я просто хочу покончить с этим, понимаешь?

— Я понимаю, Эмма. Я дам тебе знать, что нашла, и если у меня будет шанс, я займусь им сегодня вечером.

Она вздохнула, и я услышала облечение в ее голосе.

— Большое спасибо. Ты моя спасительница.

— Нет проблем.

— Я думаю, на самом деле, он хотел бы увидеть тебя сегодня вечером хотя бы на минуту. Кажется, у тебя волшебные руки. Он никогда не взаимодействовал со мной так, как с тобой.

— Ну, это благодаря угрозе голодания, — сказала я, шутя.

Она засмеялась и, прежде чем попрощаться, подтвердила, как я была права.

Я снова бросила взгляд на окно Меррика и заметила, что теперь оно было приоткрыто. Было ли оно приоткрыто так минуту назад? Я была уверена, что он сидел там и слушал. Не хотелось бы это признавать, но у меня в животе все трепетало от того, что я знала, что ему любопытно настолько, чтобы подслушивать мой разговор по телефону.

— Тебе следует лучше относиться к своей матери.

Он вздохнул после долгого молчания.

— Она не понимает, — сказал он так тихо, что я почти не услышала его.

— Она хочет понять.

— В этом-то и проблема.

Я села на кровать и уставилась в стену перед собой. Он был прав. Иногда люди слишком усердно пытаются нас понять, когда, на самом деле, мы просто не хотим, чтобы они это делали. Боль слишком большая, и у нас нет выбора, кроме как терпеть ее. Мы не хотим нагружать кого-то еще нашими проблемами, особенно людей, которых мы больше всего любим. Нам просто нужна их тихая компания.

— Ты сожалеешь о том, что отталкиваешь ее?

— Каждую минуту, — признался он.

Я хотела обнять его, увидеть его лицо и сказать, что все будет хорошо. Я хотела, чтобы он увидел, что есть люди, которым не наплевать на него, и хотела, чтобы ему стало лучше. Что существуют люди, которые им гордились.

Но он не мог видеть.

— Иногда именно сожаление заставляет нас злиться, Меррик.

Он не говорил и не шевелился, но все еще был здесь. Обдумывал.

Я надела туфли и схватила сумочку.

— Споешь мне сегодня вечером? — спросил он.

В груди разлилось тепло, и в животе начали роем летать бабочки, от чего я улыбнулась.

— Если перестанешь вести себя как идиот с Эммой, я буду петь тебе, когда захочешь.

Он не ответил, но, на самом деле, ему и не нужно было.

— Поговорим позже, Меррик.

Я закрыла окно и вышла из комнаты, изо всех сил стараясь не оглянуться. Я должна была найти Киру и последовать своему же совету.

***

Офис моего отца всегда был в идеальном состоянии. Он был ярым сторонником чистоты, особенно, когда дело касалось его пациентов. Он волновался о каждом. Для врача нелегко помнить личные детали о своих пациентах так сразу, но папа был другим. Простые заметки о пациентах стимулировали его память, помогая воспроизвести в памяти подробности, например, имена детей или куда планировал поехать пациент в отпуск после своего последнего приема.

У Джеффа Сэмюэлсона был талант к общению, что странно, так как если верить ему и маме, он был одним из самых больших зануд, которых я знала.

В своём деле он был хорош. Любил свою работу и людей. Он даже одну субботу в месяц оставался открытым. Иногда две.

— Грэйс, я не знал, что ты сегодня заглянешь, — сияя, сказал папа, когда увидел меня в дверях.

— Я этого и не планировала, — ответила я.

Он кивнул и бросил взгляд через плечо, потом наклонился вперед и тихо заговорил.

— Кира прямо сейчас в подсобке. Я поставил Мэнди на некоторое время управлять отделом.

— Спасибо, пап.

Он подмигнул мне и улыбнулся.

Может быть, мой папа и был занудой, но он точно был красивым. Я была его дочерью, и потому несколько предвзятой, но я видела, как его провожали взглядом, когда мы были на людях вместе. Он был высоким и сильным, при этом не был слишком тучным. Его глаза были как у меня, не одного цвета, а по-особенному интересные. Его лицо всегда было гладко выбрито, и даже с редеющими волосами на макушке он выглядел моложе своих лет. Он недавно начал брить свои темно-каштановые волосы, поэтому они были мягкие. Мама сказала, что из-за этого он был похож на сексуального Брюса Уиллиса, и, кажется, женщины в городе были согласны.