Живой (ЛП)

«С чего я вообще взяла, что сказать это было уместно?»

— Кто-нибудь может влюбиться в тебя.

Это бы непрофессионально, и это было глупо... и это смутило Меррика. Я была уверена в этом. Он был не в том положении, чтобы ответить на мой флирт, но это получилось так естественно. Флирт никогда не был моей сильной стороной, но с Мерриком это было гораздо естественней, чем с Джейсоном, и с Мерриком я не спала. На самом деле, я и другом ему не была. Мы постоянно спорили, а когда мы не спорили, мы не разговаривали.

Почему тогда я чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо к кому-то еще?

Та первая неделя была трудной с его постоянным недовольством и спорами. Он отказывался пробовать что-нибудь новое и отказывался проявлять любого рода терпение со мной или с собой. Спустя несколько дней все дошло до той точки, когда отказ был единственной возможностью и полностью оправдан. Я не могла до него достучаться, а ему было все равно, если кто-то смог бы.

Это было ясно как день. Меррик не хотел поправляться, потому что, по его мнению, это было просто невозможно.

Затем он открылся. То, что началось как незначительный спор — почти оскорбление для меня — стало абсолютно чем-то другим, было ли это преднамеренно или нет. Мы оба пережили ужасную потерю. Это была связь, о которой он не знал, что она у нас есть, и это все меняло.

Я не делала вид, что понимала ужасы, которые он видел, или то дерьмо, через которое он прошел. Но я могла понять чувство потери, о котором он каждый день размышлял.

У меня заняло месяцы, чтобы, наконец, я снова стала собой. Даже тогда это было нереально. Пока мама не сказала, что она сделала, и не показала мне, что я только причиняла себе вред.

Я не вела себя так, будто я была во всех смыслах лучше, потому что я не была такой. Мне до сих пор каждый день больно, но справляться с этим становилось легче. Легче принять это. То, что я заперлась в своих мрачных воспоминаниях, не помогало мне получить то, что я хотела от жизни.

Разница была огромна, когда дело касалось Меррика и того, что навсегда изменило его жизнь. Я была не единственной, кто не видел, как вокруг меня гибнут мои братья, и я не испытала ту боль, которая оставляет эти глубокие шрамы, физические и эмоциональные.

Я никогда не видела войну так близко, и, вероятно, никогда не увижу. В отличие от Меррика.

То, что я проводила с ним каждый день, помогало мне немного больше понять его. Его срывы были оправданы, но чувство, что он хотел так легко сдаться, заставляло мня нервничать. Достучаться до него представлялось все менее и менее вероятным, до того дня в ванной.

Как только он начал доверять мне, каждый день с ним был как выход к солнцу. Было тепло и ярко, и я с нетерпением ждала часов, которые я проводила, наблюдая, как он привыкает к своим недостаткам. Я с нетерпением ждала, чтобы смотреть, как он укрощает своих демонов.

И в те дни, когда я не была с ним, как сегодня, я проводила, стирая, читая новую книгу и желая лишь быть рядом с ним.

Нет. На работе. Желая быть на работе... с ним... Боже, я не могла даже себя саму обмануть.

Я покачала головой и захлопнула дверь сушилки.

— Слушай. Осторожнее с моими приборами, — крикнула мама из кухни. — Они должны еще пожить, или я не смогу потом уговорить твоего отца купить мне новые.

— Прости, мам, — я забросила корзину для белья в свою комнату и нашла ее, сидящей в кухне за послеобеденным кофе. — Разве ты не должна быть в библиотеке?

Она покачала головой, делая глоток, и подняла брови.

— Я пришла домой на обед. Хотела убедиться, что тебе было не очень скучно.

Я слабо улыбнулась. Оставаться занятой было легко с Мерриком, но она была права. Мне было безумно скучно, и это было плохо для всех.

— Я в порядке, мам, — я открыла холодильник и встала перед ним, просто пялясь на содержимое. От этой привычки явно было трудно отказаться. Я даже не была голодна.

— Сегодня суббота, Грэйс. Разве ты не должна быть вне дома? Я знаю, что Кира ждет, чтобы ты ей позвонила. Она скучает по тебе.

Я вздохнула и оперлась о стойку, посмотрев на свои ноги. За последний год я бы хотела не быть таким ужасным другом. Как только я потеряла ребенка, все желание разговаривать с кем-либо просто исчезло. Я не могла вынести соболезнований, высказываемых в мой адрес, и я не хотела тянуть своих друзей за собой вниз.

Это был не повод прекращать дружбу с Кирой. Мы были как сестры со средней школы, когда она была единственной девочкой на биологии, которая разговаривала со мной. Она тоже была там другой единственной девочкой, которая на самом деле понимала, что происходит в классе. Мы обе хорошо учились, и ни одна из нас не стремилась к популярности. Плюс, я знала, что Кира была единственной девочкой, которая тайно была влюблена в Меррика, так же, как и я.

Мы проводили много вечеров, «занимаясь» в моей комнате, когда на самом деле мы просто ждали, когда Меррик придет домой с вечеринки или с тренировки. Бедный парень понятия не имел, что по соседству находилась пара чересчур любопытных девчонок.