Живой Огонь

Катя посмотрела на свои руки. Несколько мгновений она не сводила со своих пальцев, измазанных кровью, взгляда. Потом протянула руки ко мне. Я взял ее руку своей, стараясь касаться ее кожи как можно аккуратнее. Смочив ладонь водой, начал аккуратно тереть ее тряпкой. Катя все это время смотрела на свою руку немигающим взглядом. Смыть кровь удалось быстро, так как она ещё не успела сильно засохнуть. Закончив с первой рукой, я перешел ко второй. С ней все вышло также.

— Вот и все, — сказал я Кате.

Потом сложил тряпку и убрал ее в карман, пригодится, если что. Флягу повесил на пояс, вода тоже нужна, хоть и неясно, чистили ее бандиты или нет. Потом я вспомнил, что хотел залезть машину, чтобы обыскать и ее. Хотел было попросить Катю пойти со мной, но она заговорила первой.

— Федь, а убивать всегда так… тяжело? — тихо спросила она.

— Да. К этому не привыкнуть. Есть только два способа облегчить себе душевные страдания. Первый — напиваться каждый раз после боя. Иногда спасает, но не каждого. А второй — «подсесть» на убийство, как на охоту. Вбить себе в голову, что человек это животное, и заниматься этим в свое удовольствие. Обычно это всегда заканчивается плохо.

— Какой же способ выбрал ты? — снова спросила Катя, немного помолчав.

Я ответил не сразу, потому что не знал, что сказать. Наверное, потому, что думал, что нашел свой, третий путь. Но это было не так, потому что в разные периоды жизни я использовал разные способы притуплять душевную боль. С самого первого убийства до этого момента. В спецназе убивал, потому что мне приказывали. То есть, я не отдавал себе отчет о том, что только что убил человека. Это была просто цель. Не было личности, был только образ — человек в маске, вооруженный и несущий смерть другим людям. Если был приказ, я готов был убить этого человека. Мне было не важно, кто он, потому что на него было указано.

На службе в «Вымпеле» было все точно также, правда, теперь мне приходилось еще и выбивать информацию из своих целей. Такое происходило очень редко, но и это я делал, не чувствуя ничего. Пытать, получая при этом то ли удовольствие, то ли просто облегчение, начал только после того, как меня три дня продержали в плену бандиты. И именно тогда я понял, что со мной происходит, и испугался. После этого убивать стал реже, а пытать вообще перестал.

А потом случилось Заражение. Убивать зомби было абсолютно несложно, ведь это были уже не люди, а только их оболочки, по неизвестным причинам, живущие после смерти. С людьми было сложнее, но я все же убивал, убедив себя в том, что по-другому никак. И этим способ, наверное, и пользуюсь до сих пор, потому что это по-другому действительно не могу. Мне приходится убивать, потому что те, кого я убиваю, могут навредить близким мне людям.

— Я не знаю, какой способ выбрал. Иногда мне кажется, что мой способ — что-то между названными мной способами, — все же заговорил я. Катя смотрела на меня внимательно, не отрываясь. — Мне не нравится убивать, но при этом я понимаю, что без этого никак. Для меня есть только цель на другой стороне ствола. И если я не уничтожу эту цель, то умрет кто-то, дорогой мне.

Катя смотрела на меня внимательным взглядом. Но постепенно в ее глазах появились слезы. Она обняла меня и заплакала, прижимаясь к моему плечу.

— Федь, я не смогу выдержать этого. Просто не смогу, — шептала она сквозь слезы.

— Даю тебе слово, милая, тебе больше не придется убивать. Слышишь, не придется, — говорил я тихо, но голос мой при этом был уверенным.

— Слышу… милый.

Катя подняла свое лицо, на котором я сразу же увидел слезы. Смотреть на это было невозможно, потому что мое сердце обливалось кровью при виде слез. Поэтому я снова вытащил из кармана тряпку, и вытер их. Затем убрал тряпку в карман и сказал:

— Нам нужно ехать дальше. Иначе ночевать придется в машине.

— Хорошо. Поехали.

* * *

На улице была поздняя ночь. За окнами «шестерки» завывал ветер, гоняя листву и заставляя каждую секунду вздрагивать. Я сидел на водительском сиденье и смотрел на лесной массив, положив голову на локоть. На коленях у меня лежал обрез, который был взят с тела одного из бандитов. Еще один лежал на пассажирском кресле слева от меня. Плюс ПММ в бардачке и ТТ в подмышечной кобуре. Все это заряжено и готово к бою. Правда, перед использованием пришлось все бандитские стволы хорошенько почистить, благо в багажнике машины нашлась ветошь, да еще брошенный к вещам пенал с принадлежностями от АК-74М. Видимо, бандитам никто не объяснял, что оружие надо чистить, чтобы оно работало. Но это так, лирика, главное, что почистить оружие я смог, и теперь можно было не волноваться, что ствол подведет в самый неудобный момент.

Двигатель «шестерки» размеренной гудел, сжигая бензин, но по-другому никак. Ночи сейчас холодные, и без включенной печки сидеть в машине я не рискнул. Тем более после того, как мы с Катей очень долго шли по болотам, обливаясь водой и потом. Так что приходилось жечь бензин. Хорошо хоть, зомби нет, а то бродили бы сейчас вокруг.