Живой Пигмалион

С сегодняшнего дня беру уроки вокала и танцев, больше общаюсь с философами и помню, что здоровье всё-таки в воде, а всё остальное для неудачников. Например, для тех, у кого нет заказов… уже пять недель. Вчера я слышал, от одного непросыхающего, что город не хочет делать мне заказы, потому что от моих скульптур женщины стареют. Надо же так всё извратить. И это в разгар лихорадки “Увековечьте мне мою жену”. Золото теперь начнёт стучать по плоским как лопаты лапам скульптора ………, этого громилы от искусства. А всё из-за кого? Хватит с меня здоровья, мне нужна истина. Надо пойти к жене. Кажется, она даёт уроки танцев… Какие у неё стройные ноги. И все на них должны смотреть. Наверное, мужья женщин с кривыми ногами, чувствуют себя намного спокойней. В конце концов главное в женщине - добродетель, а их у Галатеи и так предостаточно. Галатея, а тебе не кажется, что будь у тебя кривые ноги, ты была бы похожа на божество… которое может себе это позволить. Она споткнулась и упала! Вместе со мной.

Мне запретили видеться с Галатеей! Какая-то полоумная пифия, накричала на площади, что я уродую свою жену силой своей ревности и зависти. Город любит свою героиню. Пусть она в морщина и хромая, как подагрическая старуха, но для них она по-прежнему прекрасна! Со мной ни кто не хочет общаться. Доказать мою вину невозможно. Зато можно оставить без денег и благоволения. Глупцы, когда так много может сделать ревность, мысль может сделать много больше! Вы обрекаете меня на забвение? На голод и нищету? А я вам так красиво отомщу.

Нет, мне совсем нельзя трезветь. Что-то внутри меня накаченное водой пытается мыслить здраво: “Галатея плачет, ты не прав, для неё нет большей радости, чем являть собой силу твоего гения”. А ты объясни это всем остальным, мне то что до этого за дело? “Тебе нет дела? Тебе не кажется, что ты забыл про основной закон творчества: результат творения развивается по законам, не предусмотренным создателем и в этом обусловленность развития мира, его неповторимости в каждом новом создании, в тоже время так похожем на другие, поскольку в этом есть возможность взаимопонимания… И всё это не поддаётся контролю, это существует, как череда хаоса и постоянно возникающей гармонии. Ты не боишься гнева Афродиты?”.

Но я не слушаю тебя, морская накипь. Несколько лет назад в город забрёл человек, живущий подаянием за рассказы. Судя по его очень странным сказаниям, за морем есть бог, который управляет всем, даже нашими богами, о которых ничего не знают люди, признающие этого бога. Всемогущий бог непобедим, он контролирует судьбу, всё человеческое ему чуждо. Тогда человека подняли на смех, накормили и пустили на ночлег, но попросили, больше не тревожить… Зато сейчас я понимаю, насколько этот человек был близок к неизведанной истине. Я вижу в себе этого бога. Бога сотворившего существо, начавшее развиваться по собственным законам, решившее подняться в собственном величии, хотя конечно же не в этом было его истинное предназначение. Бога, смешавшего языки, бога, разрушающего всё, что больше не поддаётся контролю. Бога превратившего ангела в сатану - для остроты драматургии.

Всё, что выходит из под контроля создателя, беззащитно перед собственным разрушением. Как ты была прекрасна, Галатея. Как приятно о тебе думать. Не отвлекаясь больше ни на что.

Сегодня я изведаю вкус подлинной победы. Я приду на ваш проклятый конкурс и предъявлю права Создателя.

Над городом тяжкое солнце. Влажные от жары красавицы являют миру свои наспех огранённые таланты. Они танцуют и поют не слишком хорошо поставленными голосами, словом ведут себя, как гетеры. В этом бесстыдстве смысла ещё меньше чем в совокуплении с мальчиками, - старший учит младшего, в основе крепкая мужская дружба и любовь к мудрости. Толпа разукрашенных дев, собранных ради удовлетворения мужского самолюбия - нет, Галатея, всё зря… Возле сцены несколько ширм, за каждой - члены жюри, разделённые между собой, чтобы ни у кого не оставалось ни капли сомнений в их беспристрастности. За одной из них Галатея. Но мы её конечно не увидим. Интересно, какой она стала? Так сладко и страшно подумать. Впрочем, у меня для вас сюрприз… В тот момент когда царице надевали на голову бесценную диадему и раздавались аплодисменты - ширмы так и не убрали, очевидно из за страха мести семей не победивших дев, я подумал о Содоме и Гоморре. Представил Вавилонскую башню, повергающую людей в языковое безумие и создающую столько ненужных преград, - разделяй и властвуй, скажет кто-то, я представил хаос, ужас, смерть и вечное клеймо божественного проклятия. Аплодисменты из за третьей ширмы смолкли и оттуда вырвалось отродье. С воем отродье рванулась к дверям и толкая перепуганных людей выбежало прочь из мраморного здания, словно душа из каменной плоти. Я, надеюсь, оно убежало в нужном для меня направлении.