Живой позавидует мертвому

Они проходили неподалёку от второго ангара. Охраны там оказалось гораздо больше, чем заложникам представлялось раньше. Зачем какой-то ангар охранять похлеще мечети Омара в Иерусалиме? Что в нем особенного? Какие секреты таятся за его воротами? Русским невольно приходили в голову подобные вопросы. Однако в те минуты их больше занимало другое.

– Да-а-а, проблемка, – задумчиво протянул Кобзев. – Никаких средств связи у нас нет. Компьютер с доступом в Интернет у главаря. Просто так не придешь и не заберешь. И даже если попытаться украсть, то останемся лежать у ангара с дырками в головах. А вот стянуть мобильный телефон у кого-нибудь из охранников, наверное, возможно.

– Я тебя умоляю, Егор, прекрати, – закатывая глаза, даже не сказал, а выдохнул Алексей Николаевич. – У кого ты хочешь украсть мобильный телефон? У этих? Или, может быть, у тех, что плотным стадом, вооружившись до зубов, пасутся возле второго ангара? Как ты собираешься это сделать? Я представляю себе эту картину маслом. Ты подходишь к громиле и говоришь: «Смотри, птичка!». Он, конечно, сразу повернётся и будет взглядом её искать. А за это время ты успеешь его обыскать, найти и забрать себе мобильник. Ты такой вариант предлагаешь?

– Я понял, что снова сморозил чушь, – с извиняющейся улыбкой признался Кобзев – У вас есть свои соображения по поводу связи с внешним миром?

– Соображения, безусловно, есть, – ответил Волошин, задумчиво вглядываясь в высь.

Бирюзовое небо отличалось исключительной чистотой. На нём не было ни единого облачка. Даже привычные белые полосы, оставляемые самолётами, отсутствовали. Прохладный ветерок продолжал дуть с севера.

Глава 17

Старания и риск Боцмана во время вылазки на кабелеукладчик не оказались напрасными. Большинство установленных им «жучков» функционировало нормально. Он с напарником еще только возвращался на яхту, а Фёдор Ильич и Екатерина уже получили первые звуковые записи с того таинственного судна. Яхта была оснащена сверхсовременным оборудованием. Оно позволяло вести запись параллельно сразу со всех подслушивающих устройств. Это было очень существенным моментом. Кроме того, техника имела и некоторые дополнительные интересные функции. Например, можно было прослушивать уже записанный материал, не прерывая приёма нового.

Контр-адмирал и боевые пловцы собрались в радиорубке. Она была не очень просторной, но вместила в себя всю спецгруппу. Цель сбора была одна: начать знакомство с уже записанным материалом.

Сабурова как специалист по арабскому языку навострила уши. Она была готова вести синхронный перевод для всех участников группы. В этом она не видела никаких проблем. Все с нетерпением ожидали первых результатов. Когда началось воспроизведение одного из первых аудиофайлов, группа невольно затаила дыхание. Каждый напряжённо вслушивался в звуки, доносившиеся из динамиков, будто боялся пропустить что-то очень важное.

Когда на записи стали различаться голоса членов экипажа, все с ожиданием посмотрели на Екатерину. Однако шла минута, другая, третья, а девушка всё молчала и молчала. Лишь полное изумление, отразившееся на её лице, подсказывало: что-то здесь не так.

– Сейчас, сейчас, – полушёпотом обещала Сабурова и снова слушала, забывая об остальных.

– Катюша, прошу вас, не томите, – едва ли не взмолился Нагибин, когда прошло около четверти часа. – Что вас так изумило? О чём они говорят?

Сабурова вздохнула, нажала на кнопку приостановки воспроизведения записи и проговорила: эти люди с кабелеукладчика изъясняются не на арабском языке...

– Погоди. Как это не на арабском? – не поверил своим ушам командир.

Зиганиди ошеломленно присвистнул. Саблин никак своё удивление не проявил, будто ожидал от Кати подобного ответа.

– Может быть, это какой-то особенный диалект или сленг, жаргон? – скорее предположил, чем спросил он. – Конечно, я арабского не знаю. Но на слух немножко могу различать. Так мне еще ночью на кабелеукладчике показалось немного странноватой речь дежурных...

– Каплей, это непростительно с вашей стороны, – заметил адмирал. – Нужно было сразу оповестить нас об этом.

– Прошу прощения, но тогда я этому не придал особого значения. Мысли были заняты другими вещами, – объяснил Боцман.

– Катюша, что скажете насчет версии каплея? – поинтересовался Фёдор Ильич.

– Я вам со всей ответственностью заявляю, что это точно не арабский и не какой-то из его диалектов. И уж тем более, это не сленг, – решительно проговорила Сабурова. – Будь это так, всё равно в речи присутствовала бы та или иная доля литературных слов и оборотов. Здесь же и близко нет ни того, ни другого. Это совершенно другой язык.

– Со своей стороны могу сказать, что это также и не греческий, – заметил Зиганиди и обратился к напарнице: – Послушай, ты ведь еще несколько языков знаешь. Может, какой-либо из них чем-то похож на этот?

– Совершенно никакого сходства, – она снова дала отрицательный ответ.

– А если это просто тарабарщина? – выдал новое предположение Боцман.

– В каком смысле? – попросил разъяснения Нагибин.