Живой позавидует мертвому

– Ну, кто из вас что-либо по этому поводу скажет? – прервал контр-адмирал затянувшееся всеобщее молчание.

– Хорошо по-русски говорит. Образно так. Сочно... – сказал Зиганиди, рассчитывая вызвать улыбки напарников.

– Это мы все заметили, – серьёзным тоном отреагировал командир. – Что еще?

– Мужик упомянул транспортную торпеду, которую они наверняка потеряли. По-моему, и дебютанту желторотому понятно, что речь идёт о той самой торпеде, которую обнаружили Катя и Коля. А значит, боевой пловец, использовавший её, был всё-таки не с острова, а с кабелеукладчика, – высказался Боцман.

– Но почему этот человек говорил по-русски в то время, когда остальные общались на другом языке? – растерянно спросила Сабурова.

– Да кто ж его знает! Может, наёмник какой, – неопределённо ответил Зиганиди и развёл руками.

– Арабы, не говорящие по-арабски, русскоязычный член экипажа, «партейка»... Что к чему, ребята? Как мы будем распутывать этот клубок загадок? – обратился ко всем присутствующим Нагибин, вглядываясь в лица каждого участника спецгруппы.

В радиорубке снова возникло молчание. Боевые пловцы пытались осознать сложность загадки, вставшей перед ними. Вместе с тем немного забавляла парадоксальность ситуации: едва разобрались с одним вопросом, как на его месте возникли несколько других. Не находилось даже самой малюсенькой зацепки для получения точных или хотя бы правдоподобных ответов на них. Оставалось прослушать прочие записи, полученные с кабелеукладчика в надежде на то, что они каким-либо образом смогут прояснить ситуацию.

Глава 18

Безвыходное положение нередко заставляет людей мыслить нестандартно. Мыслить для того, чтобы выйти из этого самого положения. И то, что в обыденности может показаться наивным и глупым, при отсутствии большого выбора ходов становится реальным средством спасения.

– Главное – никогда не отчаиваться и не сдаваться, – напомнил Волошин младшему коллеге.

– Я это знаю. Но никак не могу этим знанием самостоятельно воспользоваться на практике, – с грустной улыбкой промолвил тот.

Русские заложники находились в жилом ангаре в своей каморке. Неяркая постоянно горящая лампочка освещала убогий интерьер: два лежака между стен-перегородок.

– А если охрана заметит? – опасливо спросил Кобзев.

– Надо сделать так, чтобы не заметила, – деловито ответил Волошин.

В этом закутке, отведенном им террористами, русские мастерили воздушного змея. Точнее, мастерил Алексей Николаевич, а Егор был помощником. Последний никогда в жизни не занимался подобными вещами. В детстве хватало других развлечений. А вот Волошин в отроческие годы такого добра переделал множество. Естественно, в бандитских застенках воздушный змей понадобился не для праздной забавы.

Для изготовления простого «плоского» змея не нужно было искать какие-то особенные материалы. Всё, по сути, было под рукой. Тонкие рейки были сорваны с перегородок, нитки – взяты из подстилок на лежаках. Вместо куска ткани использовался простой полиэтиленовый пакет, который случайно нашёлся под лежаком эпидемиолога.

– Жалко, что клея нет, – сетовал Алексей Николаевич и тут же успокаивал себя и в первую очередь товарища: – Но ничего страшного. Получится и без клея.

Товарищ очень сильно хотел верить в это. Он внимательно следил за уверенными движениями старшего коллеги.

Волошин расположил две рейки крест-накрест и скрепил нитками. С меньшей стороны к ним таким же способом была добавлена третья – короткая – рейка. По контуру реек он натянул, соединяя все углы, нитку. До этого её долго выбирали, вытягивая разные по прочности нити из подстилок и занавеса, отделявшего каморку от остальной части ангара.

– Запомни на будущее, – спокойно, будто свобода не за горами, говорил Алексей Николаевич. – Обтяжку лучше всего наклеить, а концы при этом подвернуть, захватывая нитку. Но за неимением клея придется крепить её опять же нитками.

– Долго придётся возиться, – не столько с упрёком, сколько с сожалением промолвил Егор.

– А мы никуда не спешим. Время есть. Иди пройдись по ангару. Узнай, как там наши соседи и охрана.

Эпидемиолог вышёл из закутка, а его старший товарищ продолжил корпеть над змеем. Когда полиэтиленовый пакет, наконец, был прикреплен к рейкам, настал черед уздечки и хвоста. Для этого Волошин использовал капроновую нить, моток которой чудом сохранился у Кобзева.

– Всё тихо, – сообщил Егор, вернувшись в каморку. Он с восторгом посмотрел на почти готового змея. Коллега как раз прикреплял «капронку», на которой воздушный змей должен был держаться.

– Я всё время забываю, как такая штука называется, – признался младший коллега.

– Это леер, – не замедлил с ответом Волошин. – И чем он длиннее, тем больше шансов, что змей будет парить в небе высоко и красиво. Впрочем, нам сейчас он нужен не для красоты...