Живой роскошный ад

– Была бы не прочь, если бы это произошло сегодня. Принеси мне попить, Галка, и нашему гостю тоже. Садитесь же, мистер Паркер, и расскажите мне о себе. Развлеките меня, как угодно. Мне нужно отвлечься.

Подчинившись, я подошёл и сел на диван рядом с хозяйкой. Галка принёс нам скотча со льдом, Персефона зажгла сигарету и, бесстыдно глядя на меня, стала курить:

– Итак, Харлан. Можно звать вас Харланом? – Не дожидаясь моего ответа, она продолжила: – Расскажите мне о своих фольклорных исследованиях. Галка кое-что мне сообщил, и ваши книги у нас есть, но, признаюсь, они на мой вкус немного сухи.

– Там нет вздымающихся грудей и порванных корсажей, – пояснил Галка.

– Дорогой, ты жесток. Хотя весьма правдив. А ещё Галка говорит, что вы не только учёный, но и недурной пианист.

– Мой дядя учился в университете Вашингтона и Ли в одно время с вами, – улыбнулся Галка, присев рядом. – Он рассказывал, что выходные вы проводили в Джорджтауне, в клубе «Хэрроу».

Я уже много лет не вспоминал, как играл музыку в вашингтонском клубе «Хэрроу», мечась, точно метроном, между двумя крайностями: серьёзными квартетами Малера и композициями Штрауса и Равеля, адаптированными для пианино, с одной стороны, и песенками Ирвинга Берлина для богатых, избалованных джентльменов, с другой. Мне хорошо платили, а относились, будто к экспонату кунсткамеры: всех удивлял тощий, обнищавший, но такой умный и талантливый четырнадцатилетний мальчишка с костлявыми пальцами, которому на кухне со слугами-неграми было проще, чем в библиотеке за роялем. Я был ребёнком двух миров: в будние дни я жил в кампусе Вашингтона и Ли, но по выходным спал на чердаке клуба «Хэрроу», надевал фрак, не принадлежавший мне, но сшитый специально для меня, а каждую свободную минуту проводил то за учёбой, то в прогулках по городу. Дедушка и бабушка, приютившие меня после смерти матери, опечалились, когда я уехал, хотя гордились, что в таком юном возрасте мне удалось поступить в университет Вашингтона и Ли. Я был их вундеркиндом, их юным гением, а какой гений в этом мире может оставаться статичным? Однако университет они позволить себе не могли – у меня был талант, но не было средств. Поэтому мне предложили уехать в «Хэрроу», где я буду получать жалование и овладею науками.

И кое-чем ещё, что овладеет, в свою очередь, мной.