Живой товар

Как предотвратить шум? Во-первых, девчонка эта. Заставить молчать — раз плюнуть. Только пригрозить — да что там пригрозить, просто объяснить, мол, раскроешь рот — через два дня весь город знать будет, где ты побывала, — и все, навек заткнется. То же самое с ее родней: мамаша сгоряча гвалт подняла, теперь небось сообразила уже, а если нет — дочка объяснит, а если дочка тоже дура — ну, средство то же самое: вежливенько объяснить обеим, что к чему. Именно так, вежливенько. Может, Валентину Дмитриевну направить? Тут комар носу не подточит, она из фирмы, психолог, пришла помочь неудачливой клиентке…

Только все это при одном условии — если девчонка там, на месте, и не узнала больше, чем ей положено. Кононенко непроизвольно передернулся. Упаси Господь!..

Он вылез из ванны и приготовил себе крепчайшего черного, как ночь, чифиря — осталась привычка с Афгана. Зоя, жена Кононенко, и сама любила крепкий чай, но то, что пил под настроение ее Артур, иначе как черной смертью не называла.

Но отвлечься ему не удавалось: мысль сделала новый поворот.

А если по факту дело уголовное возбудят? Раз девчонку «кречеты» охраняли, значит, МИД до местного начальства уже добрался, и тут все знают…

Ну что они знают, того у них не отнимешь. Это уж пусть Манохин действует по своим каналам.

Все. Хватит. Всего не просчитаешь заранее, пока нет конкретной информации. Погодим — жизнь подскажет…

И тут Мюллер как в воду смотрел.

* * *

Евгений Борисович Манохин полагал, что кабинет должен быть рабочим местом, а не проходным двором, и сотрудников приучил являться сюда только по вызову — в отличие от многих руководителей он считал главной своей обязанностью думать и решать возникающие проблемы, предоставляя сотрудникам поддерживать нормальную работу без своего участия.

Вот и сейчас он сидел в кресле, рисовал на листке бумаги какие-то схемы и раздумывал о проблеме, которую не смог решить начальник охраны. Даже мысли у них шли параллельно — Манохин тоже первым делом подумал о том, как избежать огласки. Но тут же мысль его перешла к более острым вариантам.

А как быть, если все-таки откроют дело и доведут его до суда? Положим, хороший адвокат сможет перевалить всю вину на недобросовестного «жениха». Но суд — это неизбежная огласка, скандал, а следовательно — риск потерять живой товар. В отличие от Мюллера, Манохин знал истинные масштабы этой сферы деятельности фирмы, возможные перспективы — и никак не собирался упускать такую статью дохода.

Значит, придется использовать другой путь — более дорогой, но и более действенный. Есть человек, который сумеет закрыть дело за отсутствием состава преступления или недостаточностью улик, — но лишь при условии, что вокруг дела не будет лишней шумихи.

Следовательно, тишина нужна в любом случае. Девчонку припугнуть позором — это просто. Хотя… за границей она бы вмиг нашла какого-нибудь борзописца, накатала бы с его помощью скандальную книжонку, огребла кучу денег — а после уж подала бы на фирму в суд за моральный ущерб. Кто ее знает, чего она там нахваталась. Так что, может быть, придется не припугнуть позором, а просто припугнуть…

Евгению Борисовичу понравилась придуманная игра слов, он усмехнулся, но тут же вернулся к более серьезным делам.

Кроме девчонки, есть еще и мамаша — тварь, судя по всему, злобная и скандальная, которая может на все пойти, лишь бы фирму с дерьмом смешать. Купить? Или…

Мамаша… По ассоциации мысль его метнулась к погибшим парням, их родителям и семьям. Кононенко, похоже, это очень тяжело воспринял… Деньги вдовам?

Евгений Борисович наклонился и из самого нижнего ящика извлек пачку сигарет. Как всякий недавно бросивший курить, он отлично помнил, куда ее положил. И очень гордился собой, что сумел одолеть многолетнюю привычку.

Но сейчас и его проняло. Что он, робот, что ли? Гибель боевиков создавала массу проблем, но и людей жалко. Тем более что Колю рекомендовал старый приятель. Не чужой, можно сказать. Да, надо что-то сделать — но не спешить. Юридически об их гибели пока не известно. Надо подумать. Помощь от фирмы — признание, что они выполняли служебное поручение. Анонимно? А вот это мысль хорошая: если они чистые, что ж — фирма не забыла, но и не выпячивается, а если на подозрении, значит, совершили преступное деяние, да еще не сами, а кто-то их послал…

Привычно щелкнула зажигалка, Манохин затянулся — и выругался. Ну и противный же дух! Оказывается, успел отвыкнуть. Тем не менее он затянулся второй раз, третий — и почувствовал, как отпускает мозги. Будто ручку на тисках открутили. Правильно доктор Житомирский говорил: отрава, наркотик, канцероген — но антистрессор.

Манохин всегда помнил, кто говорил, что говорил и при каких обстоятельствах. Для его занятий — это полезное свойство памяти…

В интеркоме щелкнуло.

— Евгений Борисович, почта и газеты, — доложила Оксана.

— Занеси.

Как всегда по пятницам, вместе с корреспонденцией, пришедшей в фирму, она принесла кипу газет, которые продавались с утра на лотках. Расходы небольшие, а руку на пульсе родного города держать надо, считал Манохин.