Живой товар

— Подозрительное совпадение. Может, Кириченко информировала журналистов?

— Артур, вы извините, но разрешите уж мне договорить. А потом можете задавать вопросы.

— Хорошо.

— Значит, Анна Георгиевна, мы ее Асей называем, осталась в комнате одна. И именно на нее и вылила эта дама ведро с помоями — можете мне поверить, ругалась она как извозчик. Хуже мужика, честное слово!

— А ваша сотрудница?

— Она пыталась ее как-то успокоить, поговорить с ней нормально, объясняла, что мы здесь никак не можем проверить тех мужчин, к которым наши клиентки уезжают… И вообще старалась держать себя корректно. А эта тетка поорала еще немного и удалилась. Правда, на прощание хлопнула дверью и пообещала устроить всем райскую жизнь.

— Вы все точно запомнили?

— Ну, не каждый день такое случается. Да и вообще у нас редко кто скандалит — клиент обычно старается показать себя с лучшей стороны. А кроме того, память — мой профессиональный инструмент, я все-таки психолог.

— Действительно. Значит, Иващенко вела себя нормально.

— Не просто нормально — превосходно! Не сорвалась, даже голоса ни разу не повысила. Только когда мы одни остались, позволила себе чуть-чуть ослабить поводья. Понимаете, Артур, она же обязана сохранять присутствие духа и доброжелательность к клиенту, что бы ей в лицо ни говорили. А это очень непросто…

— Значит, умеет скрывать чувства? А что она вообще за человек?

— Хороший человек. Довольно красивая женщина, но, к несчастью, одинокая. Работает прекрасно, отношения со всеми чудесные, очень спокойная, доброжелательная. Хорошая голова и, поверьте специалисту, просто ангельское терпение.

— Одинокая… Живет с родителями?

— Живет одна — у нее однокомнатная квартира на Черной горе.

— Одна? Как у нее с мужчинами? Кто-то постоянный есть?

— Не знаю. Она об этом помалкивает. Вроде такого… близкого никого нет. Правда, кажется, какой-то появился, девчонки говорили. Но совсем недавно, и, по-моему, она его пока всерьез не принимает. В общем, хорошая баба Аська и не очень везучая.

— Но скрытная, сдержанная и неглупая. Любопытно. А вторая, Кириченко?

— А что Кириченко?

— Как она реагировала?

— Да она обо всех этих событиях последняя узнала! Пришла на работу только на следующий день, а у нас самая запарка как раз со среды по пятницу. По-моему, всех подробностей скандала она так и не знает. Еле вспомнила девочку эту, которая уехала. Ведь больше года прошло. А Юля наша так своим чадом занята, что все остальное — уже потом.

— Значит, плохо работает?

— Ни в коем случае! Работает она очень хорошо, но не как Аська. И голову вкладывает, и душу, может с незадачливой клиенткой и поплакать за компанию, но — от звонка до звонка. А потом — домашние проблемы. Вот в этом ее отличие от Аськи — та, если на работе что-то не так, будет дни и ночи мозги сушить. Кстати, у них — четкое разделение труда, работают слаженно, совсем по-разному — но обе очень хорошо.

— Ясно. Работник добросовестный, но дом для нее важнее.

— А так и должно быть!

— Естественно, — не стал вдаваться в отвлеченную дискуссию Артур Митрофанович. — Так. А другие ваши сотрудники?

— Что, прикажете с директора начать? — съязвила Валя. Она ощутила в Мюллере несогласие с ее жизненным принципом, высокомерную снисходительность — и мгновенно ощетинилась.

Но тот остался невозмутим.

— Лаврука я знаю лучше других, но все же обрисуйте мне его — с психологической точки зрения.

Валентина директора ставила невысоко, как мужчин вообще, но открыто демонстрировать свое отношение не считала нужным, тем более — в этом конкретном разговоре.

— Не светильник разума, но деловит и энергичен. Хватает ума не лезть в наши дела, но то, что от него требуется, выполняет успешно: снабжение, обеспечение, юридическая сторона. Не любит огорчаться, а потому без надобности подчиненных не угнетает: любить не будут, а такое ему не нравится.

— Не слишком умен и самовлюблен… А не может ли он разболтать что-нибудь, допустим, из хвастовства или по недомыслию?

— Не думаю. Во-первых, не такой уж он простак. Да, не гений, но достаточно хитер и осторожен, поболтать может, но моментально съезжает на себя. Во-вторых, в тонкости нашей кухни он не влезает, знает только то, что на поверхности. А чтобы сознательно раскрыть что-то из секретов фирмы — это абсолютно исключено. Его фирма — это его благополучие. Да он десять раз у генерального спросит, прежде чем что-то кому-то сказать.

— Разумно, — со свойственной ему лаконичностью подытожил Кононенко. — А секретарша у директора есть?

— Есть, конечно. Хотя в нашей фирме принято называть ее диспетчером офиса. Она звонки принимает, первая клиента встречает, и в делах у нее полный порядок.

— А какой она человек?

— Артур, поймите, нашей Анечке и двадцати нет — зеленая она еще… И, скажем так, недалекая.

— Тогда тем более разболтать может, по глупости.

— Мочь-то она может, но что? Информацией она не обладает, в каталоги наши не лезет, да и не пустит ее никто. Существа дела толком не знает…

— Но вы же говорили, что у вас все слышно?