Живой товар

Никонов почувствовал себя обманутым. Была полночь. Ликер закончился, фильм – тоже, Алла не пришла. Никонов поплелся в спальню, кое-как разделся и завалился спать. Снилась всякая гадость, после которой чувствуешь себя не отдохнувшим, а, наоборот, вымотанным и больным. Голова поутру раскалывалась. Никонов посмотрел на Аллину половину кровати и увидел, что она не ложилась.

В душу закралась тревога. Может, заявить об исчезновении жены? Но как быть, если Алла найдется и выяснится, что она провела ночь у любовника? Все сослуживцы узнают о позоре Никонова, поскольку в полиции ни у кого нет секретов.

Отправившись умываться, Никонов не сразу понял, что насторожило его в ванной комнате. Сообразил только минуты через две, когда вернулся, открыл шкафчик и обнаружил исчезновение всяких женских штучек, принадлежавших Алле. Ни кремов, ни гелей, ни зубной щетки. Бросившись в спальню, Никонов открыл стенной шкаф и медленно опустился на кровать. Вещей жены тоже не было. Вернее, кое-что она бросила за ненадобностью, но почти вся одежда пропала. Алла ушла. Должно быть, она как раз собиралась, когда Никонов в последний раз разговаривал с ней по телефону. Не предупредила заранее, не поставила в известность и позже. Просто взяла и ушла.

Для ясности Никонов порылся в баре и не нашел там ее документов.

– Полная ясность, – произнес он вслух. – Теперь у нас полная ясность…

– Какая ясность?

Он оглянулся и увидел за спиной Лору с распущенными волосами и в ночной рубашке.

– Твоя мать бросила нас, – ответил Никонов. – Завтракать будешь?

– Какой завтрак, папа! Где мама? Ты серьезно?

– Она забрала вещи и съехала, – произнес он почти равнодушно. – Если позвонит, скажи ей, что она поступила, как последняя скотина.

– Сам с ней говори! – заорала Лора и убежала к себе.

Никонов подумал, что настоящие проблемы у них только начинаются. Измены Аллы были цветочками. Теперь поспевали ягодки.

Глава пятая

Как ни странно, с уходом жены Никонов смирился легче, чем с осознанием, что у нее появился другой мужчина. Помогала злость, а также чувство собственной правоты. Ему было не в чем упрекнуть себя. Он вел себя по отношению к Алле честно. Это она предала его, сбежав из дому. Не попрощавшись, не объяснившись, не постаравшись загладить свою вину – если не перед мужем, то хотя бы перед дочерью. Она оказалась не только плохой женой, но и никудышной матерью. Что ж, скатертью дорога.

Никонов так часто повторял про себя эту поговорку про скатерть, что его уже от нее тошнило. А еще его преследовали вещи жены – он постоянно натыкался на них, что порождало мгновенные воспоминания, в которые ему совершенно не хотелось пускаться. На второй день он собрал все брошенное Аллой барахло в два больших мешка и поставил возле двери, собираясь с духом, прежде чем вынести их вон.

– Выбросить хочешь? – спросила дочь.

– Хочу, – ответил Никонов.

– Она вернется.

– Я ее не пущу.

– Пустишь, – сказала Лора. – Куда ты денешься?

Он понял, что это правда. Если бы Алла вернулась, он бы ее и впустил, и простил. На самом деле ему без нее было очень плохо. Хуже, чем он ожидал. Приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не давать волю чувствам. Они так рвались на свободу, эти чувства.

Никонов запихнул мешки в кладовку и решил, что выбросит их через неделю… через десять дней… через месяц. После первой ночи одиночества он больше не прикасался к спиртному, понимая, что оно погубит его. Нужно было держаться. Не поддаваться искушениям, не допускать слабости.

В субботу вечером Лора сказала, что ей позвонила мать.

– И как она? – поинтересовался Никонов с напускным равнодушием.

– В Турции. С турком. У них любовь.

– Понятно. Картошку почистишь? Я салатом займусь.

После ужина Никонов отключился на удивление быстро, но среди ночи проснулся и больше не смог уснуть. Он думал о том, что был плохим мужем, раз от него ушла жена, да еще к какому-то турку. И он был плохим отцом, потому что чаще испытывал к дочери не теплые чувства, а раздражение. За последнее время она совсем отбилась от рук. Сдала два экзамена на тройки и, похоже, намеревалась продолжать в том же духе. Он не знал, как воспитывать дочь. Не знал, как с ней ладить, как общаться, как себя вести. Было что-то ненормальное в том, что они, взрослый мужчина и юная девушка, живут вдвоем под одной крышей.

«Скорей бы замуж вышла, – думал Никонов. – Нет, не скорей! Разве я смогу отдать ее кому-то? Она совсем еще ребенок… Так взрослая девушка или ребенок? И то и другое. В том-то и проблема».

Утром Никонов заметил, что Лора собирается куда-то, вместо того чтобы валяться в постели часов до девяти, как она любила.

– Экзамен? – предположил он.

– Нет, – ответила Лора. – На море хочу смотаться с подружками. Уже лето, считай, а у меня ноги белые.

– Не все ли равно, с какими ногами экзамены сдавать?

– Не все равно, – сказала она. – Попробовал бы ты без штанов ходить, по-другому запел бы.

– Зачем без штанов? – удивился Никонов. – Разве у тебя джинсов нету?

Лора посмотрела на него как на идиота, даже с каким-то состраданием, ничего не сказала и продолжила собираться.