Живой товар

Потом Инна Васильевна чуть успокоилась — и осудила себя за плохой разговор с этим… Человек вроде вежливый, дача своя есть, хоть теперь только у самой голытьбы да пьяни дачи нет, но мало ли — вдруг полезный он чем-то… Да и Ирка, может, не такая дура: что там ей, кобылище здоровой, на дачном участке картошку прополоть, а вот уже она отдыхает, глядишь, может и подвернется ей там кто, может, не так все и плохо.

Ох, заботы материнские!..

* * *

Ну и подарочек! Ну стервозина! Батищев выругался про себя. Бедная Ирина. Это ж не дай Бог такую тещу!

Он поскреб в затылке. Да ладно, мало ли девчонок было, мало ли какие у них матери! Пока что все они — вр.и.о. тещи. Что голову ломать раньше времени, сперва надо Ирочку захороводить, да посмотреть, как пойдет, может, яблочко от яблони далеко не укатилось…

А все равно — хоть и не по-христиански, а хорошо, что соврал. А то б эта ведьма старая ещё не так хлебало раскрыла. Ну её. Пора уже на тренировку собираться, а ещё надо от мяса руки отмыть, сумку собрать…

Бидон с грядущим шашлыком прекрасно постоит под сиденьем — в жаре мясо промаринуется отлично. Колесников вроде больше ничего брать не велел.

Забавная штука жизнь! Сколько лет уже, оказывается, снова в одном городе живем, а до сих пор не встречались. Понадобилось для этого судьбе вляпать какую-то молоденькую девчонку в неприятности. А Димка молоток, как был своим парнем, так и остался. Старую дружбу не забыл! Да и я, раз на то пошло, не забыл, у офицеров такого не заведено. Гражданским этого не понять, но если уж говорить про большую деревню, так это армия. Все время тебя там с места на место кидают, успеешь миллион людей повидать и узнать, армейский пуд соли быстро съедаешь, может, один вечер с человеком где-нибудь на точке за бутылкой просидел, а уже не чужие. Что ж говорить о парне, который в училищной казарме на соседней койке спал!

Но лихой Димка! Аську подцепил, это тебе не дурочка из Сада, где весь свободный контингент вечерами толчется, женщина в большом порядке. Уважаемый человек.

Батищев вспомнил, как сам когда-то начал было вокруг неё виражи закладывать, да заробел — почувствовал, что не тот профиль. Досадливо крутнул головой. Сейчас бы так просто не отступился, научился уже понимать, где человек, а где просто так, — но дело прошлое…

Руки занимались сборами, а голова была занята совсем другим. Ирина… Странная девчонка — хоть при росте и при теле, но совсем молоденькая — а глаза взрослые. Только из Махдена приехала, но особо не распространяется, обыкновенная девчонка уже бы все уши прожужжала. Чем же она там занималась, что за ней тут охотятся? Интересная, видно, девочка, непростая… но спрашивать пока нельзя — пусть сама расскажет, когда захочет.

Когда год назад на шейпинг бегала, ничего в ней вовсе не было. Ну, фигура при всем своем, хоть и не без недочетов, но мордаха — как у всех девчонок: честная пустота, только то и выражает, что выразить этой мордахе нечего. Потому тогда и не обратил. Столько их через секцию проходит…

А сейчас… Даже не верится, как один год может человека изменить.

Батищев посмотрел на часы и заторопился: времени ровно столько, чтобы до «Спартака» доехать. А потом сразу на дачу к Асе. Что-то варится серьезное, не стала бы Аська зря в охранники звать. Или это она свои свахины штучки так обставила? Да нет, не похоже…

* * *

Солнце уже спряталось за тополь, когда мы вышли в огород — труды дневные заканчивать. Я на правах больной — ну как же, голова-то кружилась руководила из-под груши, а Дима с Ирой возились в огороде. Жука почти не осталось, но многомудрый Колесников решил, что пора полоть огурцы. Чем и занимался в данный момент.

Ира для видимости побродила среди помидоров — вдруг и там жук-другой заблудился, затем пришла ко мне в тенечек. С минуту мы наблюдали, как старательно Дима пытается отличить один зеленый куст от другого. Но ничто так не заразительно, как лень — и ряды под грушей пополнились ещё одним не раскаявшимся грешником.

Сидели. Курили. Молчали. По-итальянски — «дольче фар ниенте», по-арабски «кейф». Но Ире, видно, не до кейфа было:

— Дима, тут Ася говорила насчет записи…

— Да.

Дима изо всех сил делал незаинтересованное лицо, но даже по выгибу спины было видно его нетерпение.

— Ну так я согласна.

— Вы понимаете…

— Понимаю. Видела в кино. Оставим надежным людям, и если со мной что случится или, скажем, два дня не дам сигнала, что у меня все в порядке, так пусть передадут один экземпляр в полицию…

— …в милицию, — машинально поправила я.

— Один черт. А другой на телевидение или там в газеты.

— Ну, примерно так, — согласился Дима.

— А чтоб оно подействовало, эти люди должны будут узнать, что я все рассказала и что оно спрятано, так?

— Ну, думаю, так… конечно, если дойдет до того.

— Да бросьте вы, в самом деле! «Если дойдет!» Вы как та девка, которая забеременела и надеялась, что рассосется!

Я поежилась. Грубовато она сказала, но в точку. Да, сурово жизнь эту девочку поучила. Правду она сказала, я против неё соплячка, на её месте все искала бы песочек, куда голову спрятать по-страусинному.