Читаем Живой Журнал. Публикации 2010 полностью

Живой Журнал. Публикации 2010

— Какой вопрос вы хотели бы задать мне?

— Не знаю. Вы ведь — мироздание. Спрашивать вас, не еврей ли вы и подорожает ли животное масло — мне не интересно. Я знаю ответы на эти вопросы. Ответ на вопрос "Когда я умру?" я пока не хотел бы знать — вдруг он меня расстроит. А больше ничего мне на ум не приходит.

— Я не еврей. Только один прадед. Ну может ещё несколько прапрапра были евреями. А вы антисемит? Почему?

— А таки зачем вы мне сообщаете что вы не еврей?

— А я воспринял намёком цитату "Спрашивать вас, не еврей ли вы и подорожает ли животное масло — мне не интересно. Я знаю ответы на эти вопросы". Так как вы к ним относитесь?

— Вы заблуждаетесь в том, что в этом месте возможен диалог. Это он, может, возможен в Живом Журнале, а вот тут у вас один шанс и один вопрос — потому что это анонимная площадка. Вот вы были Иваном Сергеевичем Синдерюшкиным и вдруг стали мирозданием и задали мне вопрос. Но тут же, вы превратились обратно в себя, а задавая второй вопрос превратились в совершенно другое мироздание. Это произошло в силу здешней анонимности. То есть, каждый новый вопрос вас обнуляет. Я никак не могу (и не хочу) догадаться, кто и где это стучит по клавишам, и через кого мироздание со мной беседует.

Впрочем, по этому поводу национального я имею два соображения — во-первых, очень жаль, конечно, что мироздание не опознаёт известную цитату из классика, а во-вторых, моё мнение по национальному вопросу вполне совпадает со стихотворением хорошего поэта Александра Кушнера, что помещено на титульной странице моего Живого Журнала.

— Вы хотели бы сами задавать анонимные вопросы? Если да, то кому?

— Я бы хотел порасспрашивать нескольких людей. Но в этом случае анонимность не важна, и потом они все — мёртвые.

— Можете рассказать мирозданию смешной анекдот?

— Это бестолку, его так не расшевелишь.

— Вы готовы отвечать на эти вопросы до потери сознания?

— Я как-то не собираюсь терять сознания. А вопросы не портятся, если я сейчас пойду спать — пусть лежат, ждут своего часа.

— Не обидно, что так мало вопросов задают?

— Когда как. Если скучать, то, может и жалко, что мало. А если другие дела есть — так и Бог с ними. Сейчас дела есть.

— Хочется ли Вам любви безрассудной, безумной? Ну, хотя бы во сне, рядом с тихо сопящей женой?

— Безрассудной и безумной любви рядом с тихо сопящей женой?! Такого не хочется — я такое коллективное мероприятие в одном порнографическом фильме видел, и такие искусственные риски меня не возбудили.

— Мне так хочется ощутить, как пахнут Ваши губы после выкуренной сигары… А Вы опять — читателям о книгах. Ах.

— Ах, Владимир Павлович, полно уж, успокойтесь. Водочки попейте. Будет с вас.

— Вы будете чудным безумным старичком. Думаю, что будете бормотать что-то возвышенное, и совсем безобидное. Я готова Вас любить вместе с близкими Вам людьми. А если они не захотят, то это их проблемы.

— Это не вопрос, это угроза.

— Не хочется уходить, хочется спрашивать Вас ещё и ещё. О чём, уже и не придумаю. А завтра на завод. Спокойных Вам снов и удач во всём!

— Берегите себя. Не допускайте раскрутки ключа в шпинделе.

Извините, если кого обидел.

15 сентября 2010