Живой Журнал. Публикации 2012

Однако ж она написала назидательную книжку "Девочка в бурном море", которую я любил, пропуская, впрочем, всю назидательность.

И там, в этой книге был диалог:

— А это правда, что король Густав Пятый плетет коврики? — спросила Антошка.

— Правда. И пусть его плетет, лишь бы не плел интриг, — сказал Кристиан. — Пусть играет в теннис, пусть ездит на охоту. Вот смотрите-ка. — Кристиан развернул газету. — Его Величество король Густав Пятый вчера был на охоте и убил лося. А знаете, как он охотится? Короля вывозят в лес, вынимают из машины и усаживают в кресло-сани, закутывают ноги и плечи пледом. Сзади стоит егерь с ружьем. Охотники обкладывают лося и выгоняют его на поляну, чтобы он был на виду у короля, егерь подносит винтовку, король дотрагивается пальцем до спускового крючка. Раздается выстрел. Лось убит.

Антошке вспомнились сказки Андерсена о королях.

— Вся нация ликует — король убил лося! — раздался густой бас из передней.

Истории эти вечны. В общем, мало я удивляюсь миру.

И, чтобы два раза не вставать, тут есть ещё обстоятельство культурологического толка. Я бы написал об этом развёрнутую статью, но не знаю кому, а без этого лень побеждает.

Так вот, когда человек залезает в воду, а потом появляется оттуда с амфорой, то он работает с мифом: приключенческое кино, поиски сокровищ, диковина, явленная свету. Легко работать на разности между представлениями о мире и самой реальностью. Я знавал на Тамани места, где античные камни торчали во дворах. Античность в массовом сознании — это нечто скрытое, что-то в Греции, где археологи на раскопе и уже нашли таинственный амулет, а с соседней горы за ними наблюдают в оптический прицел злодеи.

А тут около сортира торчит античная колонна, доступная как черепок на дне.

Достать его — всё равно что перерезать ленточку.

Тут есть одно обстоятельство — есть протокольные мероприятия особого рода: чиновник заколачивает первый или последний костыль на строительстве железной дороги. Или делает первое движение лопатой в котловане. Или нажимает кнопку "пуск" на электростанции. Для меня это явления одного порядка — конечно, может, кто-то думает, что забивание костыля — это важный вклад в стройку, или что нажавший кнопку превзошёл инженеров в знаниях, или посадка первого дерева в парке делает чиновника ботаником-садоводом (а кто-то гневно противится такому мнению), но так это не я.

Другое дело, если тебе интересно, как устроен мир (а мифы часть его), то нужно очень аккуратно относиться к вводной информации. Ведь сразу стали говорить, что один пилот дельтаплана всё загубил — работа учёных пошла журавлю под хвост, одну птицу изрубило винтом, других сгубили при перевозке. Я человек мало информированный, мне оттого неизвестно — охранники ли пилота перевозили птиц, кто сидел за рычагами боевой машины при неприятных обстоятельствах, и подобные подробности. Нет, я с уважением отношусь к людям, сообщающим мне, что если кошка бросила котят — это известно кто в рифму виноват. Но про паспортные данные катастроф лучше всех сказал Лазарь Моисеевич Каганович, а он говорил (вернее, народная молва так пообтесала его слова): "Каждая катастрофа имеет имя, фамилию и отчество".

Но подробности публике обычно скучны — и через две недели тема протухает. То ли он дельтаплан украл, то ли у него дельтаплан украли.

Извините, если кого обидел.

06 сентября 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-09-07)

Приснился сон, довольно продолжительный и извилистый.

В этом сне я был каким-то авантюристом, который в начале девяностых хотел добиться автономии половцев. То есть, в мутной воде распада СССР я хочу добиться автономии половцев, территории для них и государственных субсидий как репрессированной нации.

Для этого я привожу в Москву какую-то девушку с раскосыми глазами и выдаю её за наследницу всех половцев. Селимся мы, правда, в разрушенном доме — очень похожем на развалины подъёмника на Воробьёвых горах (Я там был недавно).

И в этом полуразрушенном доме я слоняюсь в парадном костюме с искрой, потому что каждый день езжу на Краснопресненскую набережную. Девушка вполне бессловесна и равнодушно глядит на желтеющую листву сквозь выбитое окно.