Живой Журнал. Публикации 2012

— Скажите, дедушка, как тут пройти на небо?

Сторож посмотрел на молодого человека, прищурил один глаз, потом прищурил другой, потом почесал себе бородку, еще раз посмотрел на молодого человека и сказал:

— Ну, нечего тут задерживаться, проходите мимо.

— Извините, — сказал молодой человек, — ведь я по срочному делу. Там для меня уже и комната приготовлена.

— Ладно, — сказал сторож — покажи билет.

— Билет не у меня; они говорили, что меня и так пропустят, — сказал молодой человек, заглядывая в лицо сторожу.

— Ишь ты! — сказал сторож.

— Так как же? — спросил молодой человек — Пропустите?

— Ладно, ладно, — сказал сторож, — идите…

Молодой человек улыбнулся, поднял руку в желтой перчатке, помахал ею над головой и вдруг исчез.

Старик понюхал воздух. В воздухе пахло жжеными перьями.

— Ишь ты! — сказал старик, распахнул куртку, почесал себе живот, плюнул в то место, где стоял молодой человек, и медленно пошел в свою сторожку.

Дело было несколько лет назад. Кто-то из знакомых рассказал мне, что в моём районе — я тогда жил близ площади Маяковского — видели сумасшедшего. Нет, не маньяка, а так, обычного честного сумасшедшего.

Я хмыкнул, но на следующий день пошёл выносить мусор и увидел вдруг человека странного вида. Так в те годы ходили по городу гербалайфщики. Это почтенная, но забытая профессия объединяла продавцов гербов и украшений из старой советской жизни.

Я переложил пакет с мусором из одной руки в другу, и стал его чуть раскручивать, ожидая просьб. Обычно гербалайфщики просили денег на новые гербы или на колосья для имеющихся старых.

Но человек очень вежливо спросил:

— Вы извините, я сам не местный, но вот где тут продажные женщины стоят?

Я жил неподалёку не только от площади Маяковского, но и от Тверской улицы — но географически рынок этих услуг давно изменился.

— Ну, — впрочем, ответил я человеку, — там-то и там-то. Только сейчас вы их не увидите, потому как день на дворе.

— Хорошо, — отвечает он, ничуть не удивившись. — А это дорого?

— Э… — произнёс я, метнув свой мусор в контейнер — долларов сто, а то и двести.

— Ничего, ничего, — говорит он спокойно. — Я из другого города.

И удалился, оставив меня в недоумении.

Извините, если кого обидел.

12 апреля 2012

История про то, что два раза не вставать

Вообще-то это история про Мейерхольда, но, если покопаться, это история про писателей второго ряда, которые интереснее, чем писатели первого. Но если покопаться ещё, то эта история вовсе не о них.

Я чрезвычайно люблю русских писателей второго и третьего ряда. Среди тех, что я читал пристально, внимательно, и перечитывал самые непопулярные вещи — Юрий Герман. У него, в частности, есть одно место в воспоминаниях о Мейерхольде. Герман рассказывает, что он не носил галстуков, расхаживал в коричневых сапогах, в галифе, в косоворотке и пиджаке. И вот однажды, его как молодого драматурга, Мейерхольды повезли его на прием в турецкое посольство. «И тут случился конфуз: швейцар оттёр меня от Зинаиды Николаевны и Мейерхольда, и я оказался в низкой комнате, где шоферы дипломатов, аккредитованных в Москве, играли в домино и пили кофе из маленьких чашек. Было накурено, весело и шумно. Минут через сорок пришел Мейерхольд, жалостно посмотрел на меня и произнес:

— Зинаида Николаевна сказала, что это из-за твоих красных боярских сапог тебя не пустили. Ты не огорчайся только. В следующий раз Зина тебя в нашем театральном гардеробе приоденет, у неё там есть знакомство…

Шоферы дипломатических представительств с грохотом забивали «козла». Какое-то чудище в багровом фраке, в жабо, в аксельбантах жадно глодало в углу баранью кость. Иногда забегали лакеи выпить чашечку кофе. Забежал и мажордом.

— Этого я всегда путаю с одним послом, — сказал Всеволод Эмильевич. — И всегда с ним здороваюсь за руку. Он уже знает и говорит: «Я не он. Он там в баре пьет коньяк».

Мейерхольд подтянул к себе поднос, снял с него чашечку кофе, пригубил и, внимательно оглядевшись, сказал:

— Здесь, знаешь ли, куда занятнее, чем наверху.