Живой Журнал. Публикации 2012

Вишневский писал одностроны стихи по любому поводу. Стихотворений при таком методе у него накопилась масса.

Вспомнив о нём, я отвлёкся от кофе и даже задумался о том, что если не было бы этого человека, то его надо было бы выдумать.

Во-первых, он был идеальный участник ток — шоу. А я давно открыл, что стремительное время телевизионных разговоров требует именно такой речи: там не надо говорить ничего умного, а надо сказать остроумное. Даже не остроумное, а запоминающееся. Типа «Россию спасут кедры и дачники».

Во-вторых, Вишневский оказался удивительным долгожителем — он, кажется, был всегда, и пережил все правительства. Удивительно, как он говорит цитатами из самого себя — все эти его незавершённые строчки вплетаются в речь, и, кажется, на вопрос «Который час?» он должен ответить что-то вроде «Часы пропали. Я счастлив и их не наблюдаю».

Остаётся надеяться, что о вовремя вложился в свечной заводик и теперь не знает бед.

Кстати, чтобы ещё раз не вставать, скажу вот что. После Пасхи нам обещают какую-то жару. Хипстеры, как я понимаю, тут же начнут на неё жаловаться, и говорить, что жары не заказывали.

А я вот, мальчики и девочки, расскажу вам о далёких временах. Я помню Советскую власть, и вот что скажу: каждый год, Первого мая, когда сначала было солнечно и празднично, потом, к вечеру хмурилось, и шёл дождь. И год от года повторялось одно и то же: вот пройдёт при ярком солнце демонстрация, безо всякого йодистого серебра в тучах, кстати. а потом раз — и с неба закапало. Я считаю, что это как сошествие святого животворящего огня было — доказательство веры, правильного курса и генеральной линии. А сейчас страну продали, и народ разуверился в коммунизм. И дождь идёт просто так, по непонятным законам.

А вот однажды, когда мы учились в Университете, на Первомай никакого дождя весь день не было и вечером не было. И это был знак, что дождь не сойдет и наступит конец света.

И всё разрушилось и развалилось.

И теперь варвары пасут коз на развалинах ВДНХ.

Извините, если кого обидел.

15 апреля 2012

История про то, что два раза не вставать

У Фёдора Михайловича Достоевского, в знаменитом романе "Бесы" есть такой герой — Семён Егорович Кармазинов. Герой, надо сказать не то, чтобы очень приятный. Русский литератор, живущий в Европе. Рассказчик сообщает о нём: "Его повести и рассказы известны всему прошлому и даже нашему поколению; я же упивался ими; они были наслаждением моего отрочества и моей молодости. Потом я несколько охладел к его перу; повести с направлением, которые он все писал в последнее время, мне уже не так понравились, как первые, первоначальные его создания, в которых было столько непосредственной поэзии; а самые последние сочинения его так даже вовсе мне не нравились".

Я сразу вспомнил по этому поводу историю с Акуниным — и моё собственное охлаждение не к нему, конечно, (мы незнакомы), а к его печатной машине. То есть, когда смешение интеллектуального и массовой культуры было внове, и интеллектуального было много, а массового — не так много, то это вызывало у меня восторг, а вот когда интеллектуальное пиво стало всё больше разбавляться водой ширпотреба (да так, что некоторые начали говорить о невидимом соавторстве), так у меня началась тоска, которую современные люди зовут "пичалька".

При этом сейчас модно выказывать политические претензии любым публичным личностям. Вот Ревзин, к примеру, пишет "Кто меня все ж таки поразил во всей этой истории, так это Борис Акунин. Он искренне считал, что у него получится придумать для России повестку дня, объединить вокруг нее лидеров оппозиции и поженить их с простыми протестующими, переформатировать политику и победить. Он сорвался из своего замка в Сен-Мало, первым дилижансом бросился в Париж, оттуда на всех парах в Москву и, как говорится, с головой нырнул в оранжевые волны революции. В этом есть что-то тургеневское, хотя и не скажу, что именно".

У меня вот никаких претензий ни к кому нет, все в своём праве — и хоть я и думаю, что в ходе зимних пикников "Афиши" Акунин наговорил каких-то благоглупостей, так в этом ничего дурного.

С персонажем Достоевского, кстати, тоже была вполне революционная история и "Великий писатель болезненно трепетал пред новейшею революционною молодежью и, воображая, по незнанию дела, что в руках её ключи русской будущности, унизительно к ним подлизывался, главное потому что они не обращали на него никакого внимания".

Но в итоге Верховенский только сыгрыл с писателем злую шутку, и вообще в романе вышло всё довольно скверно.

Но я, совершенно не об этом — Акунин вышел как бы таким символом демократии и престолоблюстителем великой русской литературы.

И тут подоспел фильм "Шпион", снятый по его роману.

Про фильм и роман — совершенно отдельный разговор, но вот что интересно — там происходит некая спекуляция. Слово это теперь, в пору мелькания невидимой руки рынка и всего такого, должно выходить вовсе необидным.