Живой Журнал. Публикации 2013

Утром глаза открыла, чай пить захотела, а чаю-то нельзя, потому пост.

В посту не ели ни молочного, ни мясного, а кто строго постился, тот и рыбного не ел. А купчиха-то постилась изо всех сил: она и чаю не пила, и сахару ни колотого, ни пиленого не ела, ела сахар особенный — постный, вроде конфет.

Дак благочестивая кипяточку с медом выпила пять чашек, да с постным сахаром пять, с малиновым соком пять чашек, да с вишневым пять — да не подумай, что с настойкой, нет, с соком. И заедала черными сухариками. Пока кипяточек выпила, и завтрак поспел. Съела купчиха капустки соленой тарелочку, редьки тертой тарелочку, грибочков мелких, рыжичков, тарелочку, огурчиков соленых десяточек, запила все квасом белым.

Взамен чаю сбитень стала пить паточный. Время не стоит, оно к полудню пришло. Обедать пора. Обед постной-постной!

Hа перво жиденька овсянка с луком, грибовница с крупой, лукова похлебка. Hа второ грузди жарены, брюква печена, солоники — сочни-сгибни с солью, каша с морковью и шесть других каш разных с вареньем и три киселя: кисель квасной, кисель гороховый, кисель малиновый. Заела все вареной черникой с изюмом. От маковников отказалась:

— Нет-нет, маковников ись не стану, хочу, чтобы во весь пост и росинки маковой во рту не было!

После обеда постница кипяточку с клюквой и с яблочной пастилой попила. А время идет и идет. За послеобеденным кипяточком с клюквой, с пастилой тут и паужна. Вздохнула купчиха, да ничего не поделать — постничать надо! Поела гороху моченого с хреном, брусники с толокном, брюквы пареной, тюри мучной, мочеными яблоками с мелкими грушами в квасу заела. Ежели неблагочестивому человеку, то такого поста не выдержать — лопнет.

А купчиха до самой ужны пьет себе кипяточек с сухими ягодками. Трудится — постничает!

Вот и ужну подали.

Что за обедом ела, всего и за ужной поела. Да не утерпела и съела рыбки кусочек, лещика фунтов на девять. Легла купчиха спать, глянула в угол, а там лещ. Глянула в другой, а там лещ! Глянула к двери — и там лещ! Из-под кровати лещи, кругом лещи. И хвостами помахивают.

Со страху купчиха закричала.

Прибежала кухарка, дала пирога с горохом — полегчало купчихе. Пришел доктор — просмотрел, прослушал и сказал:

— Первый раз вижу, что до белой горячки объелись.

Дел понятно, доктора образованны и в благочестивых делах ничего не понимают.

Еже Писах — писах".

История, источник которой я не помню, у меня связывается с Пришвиным, хотя может это и не Пришвин. Может, это из каких-то дневников Пришвина, а может, наоборот, это какой-то другой общеизвестный классик.

Человек приезжает в монастырь, там монахи ведут суровую работячую жизнь. Монастырь, например, Соловецкий. Там приезжий сидит в келье с монахом. Приезжему хочется есть, а Пост, однако, и как-то неловко просить еды. Не помню уж, отчего.

Наконец он говорит, съесть бы чего. Монах — хрясь! — перед ним сёмужный бок. Схарчили на пару. Пришелец осмелел и у него вырвалось:

— Да и водочки бы теперь хорошо…

А монах и говорит:

— Отчего же — нет? Святое дело, водочки выпить.

И достаёт бутыль. Они пьют и смотрят на тёмную гладь Белого моря.

Я всё это хреново пересказываю, но когда я слушал эту историю, у меня было впечатление удивительно стройного и отточенного диалога. Ничего лишнего. Каждый в своём праве. Принципы нерушимы. Вера гуманистична. Мир соразмерен. Аминь.

Извините, если кого обидел.

15 марта 2013

* * * (2013-03-15)

Звезда охламона (2013-03-16)

Карлсон ехал по России. Так ему как-то посоветовал один русский — «проездиться по России». Но этот русский был вполне безумен, да дорога вполне подтверждала его безумие. Молодая графиня тряслась рядом в карете — сначала ему казалось, что это будет забавное путешествие, но вскоре он возненавидел спутницу. Она оказалась тупа как пробка и безумолку трещала о магнетизме, беседах с умершими, о грядущем, и о том, что от Солнца оторвался кусок и теперь вот летит к нам.

Когда Карлсон в очередной раз услышал, что отрывной календарь Брюса кончается в будущем году, он перебрался на козлы.

Где-то под Смоленском карета уронила колесо в русскую грязь, и кучер, философски подперев голову кулаком, уставился вдаль.

Карлсон пошёл, зачерпывая ботфортами жижу, к дому местного помещика, который он приметил ещё с дороги.

Он шёл по липовой аллее, пересекавшей парк.

Карлсон уже видел такие парки в русских усадьбах — там в потайном уголке можно было наткнуться на каменную женщину со стрелой, или на урну с надписью на цоколе: «Присядь под нею и подумай — сколь быстротечно время», а то и на печальные руины, оплетенные плющом.

Здесь и вовсе над воротами висела масонская звезда, кованная неловким кузнецом, отчего все лучи у неё были розны.

Карлсон ещё раз проклял эту страну и идею путешествовать по ней с графиней фон Бок.

Но в имении их приняли радушно.