Живой Журнал. Публикации 2013

Карлсон шёл пешком и лишь иногда поднимался в воздух, чтобы разведать путь — так он сберегал силы и варенье.

И всё время ему казалось, что кто-то наблюдает за ним. Однажды ему приснился страшный сон — в этом сне он был слоном, и огромный удав, куда больше слоновьих размеров, душил его, свернувшись кольцами. Нет, он был удавом, сидящим внутри слона… Впрочем, нет — всё же слоном, которого задушил и съел удав.

Вдруг он понял, что это не сон. Его, лежащего рядом с потухшим костром, душил полуголый и ободранный Малыш Свантессон.

Маленький телеграфист хрипел ему в ухо:

— Зач-ч-чем ты взял мою прелес-с-сть… Заче-е-е-ем? Она — не тебе-е-е… Отдай мою прелес-с-сть…

Тонкие ручки телеграфиста налились невиданной силой, но Карлсону удалось перевернуться на живот и из последних сил нажать кнопку на ремне. С мерным свистом заработал мотор, пропеллер рубанул телеграфиста по рукам, и они разжались.

Но и после этого, пролетев над Лапландией значительное расстояние, он видел Малыша. Он видел, как, догоняя его, по мхам и травам тундры, где валуны поднимались как каменные тумбы, бежит на четвереньках телеграфист Свантессон. И вместе с тенью облака, тенью оленя, бегущего по тундре, и стремительной тенью себя самого, видел сверху Карлсон и тень Малыша.

Карлсону уже казалось, что они — разлучённые в детстве братья. Брат Каин и брат Авель.

Иногда Карлсон встречался взглядом с этим существом. Но это лишь казалось, потому что Малыш не смотрел на Карлсона: глаза маленького уродца были прикованы к его браслету.

Но вот Карлсон достиг цели своего путешествия.

Он приземлился на огромном утесе, что поднимался прямым, отвесным глянцево-чёрным обелиском над всем побережьем Норвегии, на шестьдесят восьмом градусе широты, в обширной области Нурланд, в суровом краю Лофодена. Гора, на которой стоял Карлсон, называлась Унылый Хельсегген. Он видел широкую гладь океана густого черного цвета, со всех сторон тянулись гряды отвесных скал, чудовищно страшных, словно заслоны мира. Под ногами у Карлсона яростно клокотали волны, они стремительно бежали по кругу, втягиваясь в жерло гигантской воронки.

Зачарованный, в каком-то упоении, Карлсон долго стоял на краю мрачной бездны.

— Я никогда не смогу больше написать ни одной домашней птицы, — подумал он вслух. — Если, конечно, выберусь отсюда.

Браслет жёг его карман, и Карлсон вдруг засомневался — правильно ли он поступает.

Но тут кто-то схватил его за ногу и повалил. Это телеграфист Свантессон добрался вслед за ним до горы Хельсегген.

Браслет упал между камней и мерцал там гранатовым глазом. Они дрались молча, лишь Малыш свистел и шипел сквозь зубы непонятное шипящее слово.

Наконец Малыш надавил Карлсону на шею, и тот на секунду потерял сознание. Когда он открыл глаза, то увидел, как голый телеграфист, не чувствуя холода, любуется браслетом.

Из последних сил Карлсон пихнул Малыша ногой и услышал всё тот же злобный свист.

Телеграфист, потеряв равновесие, шагнул вниз.

Страшная пучина вмиг поглотила его.

Воронка тут же исчезла, море разгладилось, и тонкий солнечный луч, как вестник надежды, ударил Карлсону в глаза.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

20 марта 2013

История про то, что два раза не вставать (2013-03-21)

В очередной раз признался в своей любви к задаче "Самолёт на транспортёре", но поскольку у нас народ злой, я скажу шёпотом — мне кажется, что весь ажиотаж с этими задачами связан именно с те, что в СССР было массовое высшее образование.

То есть, неоправданно много народа получало высшее образование в технической сфере — во всяких приборостроительных и электромеханических институтах.

И добро бы потом зарабатывали квартирным ремонтом, так просто упускали свою жизнь в песок.

Именно из этих времён острота "Окончил МАИ по специальности "художественная самодеятельность".

И вот человеку неловко произнести "Я ни хуя не помню из того, что учил тогда, и это впустую потраченное время".

И вот он хватается за вирусную задачку, желая доказать, что он что-то помнит.

И вот он перебирает числа, и что-то временами вспыхивает в его голове "косинус", "второе начало", "преломление".

Но это похоже на калейдоскоп, который складывается какие-то причудливые картинки, да смысла в этом немного.

Собственно, с перевалом Дятлова ровно тоже самое — эту фразу нужно сказать голосом Марка Порция Катона Старшего, но фонографические валики, увы, не сохранились.

И, чтобы два раза не вставать, скажу: одна из самых любимых моих задач этого рода: о двух ёмкостях — с холодной и горячей водой. По литру, скажем. Горячей греют холодную, но можно ли сделать так, чтобы окончательная температура литра нагреваемой воды стала выше окончательной температуры нагревающей воды?

Извините, если кого обидел.

21 марта 2013

Тефтелька (2013-03-23)