— Ну список был бы странный — просто есть писатели, которых я сейчас готов что-то спросить, а есть те, с которыми, наверное, полезно было бы поговорить, но надо придумывать вопросы как для интервью.
Я как-то ехал на велосипеде по Тверскому бульвару и увидел Орхана Памука. Хороший такой Памук, когда я ему сказал, что пишу повесть про Стамбул, он мне, кажется, не поверил.
Так вот, о чём говорить с Памуком, я знаю.
А вот нужно ли мне говорить с Нилом Гейманом — не уверен.
С Павичем я говорил, и это было правильно.
У Переса-Реверте есть что спросить, а на Бегбедера я как-то поглядел, да и решил не спрашивать ничего. В голодный год я бы подумал — ему хлебушка-то дать или подождать.
— А за что вы так Нила Геймана?
— Я Геймана совершенно не так. Я его иначе.
— А о чем вы беседовали с Павичем?
— О курительных трубках.
История про то, что два раза не вставать (2013-02-12)
— Что посоветуете при покупке курительной трубки?
— Ровно ничего — это как советы в выборе жены. Попробовать как лежит в руке, разве что.
— Идеальным отцом готовитесь стать, раз не курите и не пьете?
— Идеальный отец должен быть в гимнастёрке и с портупеей, и чтобы дети с разбегу обняли его, а сын прижался бы щекой к ордену Красной Звезды. Это нас убедительно показал Андрей Тарковский в фильме «Зеркало». Меня же вряд ли кто возьмёт даже в неидеальные отцы, даже если я похудею.
— Ваше отношение к психоделикам и психоделии вообще? Ну, и заодно уж к сюрреализму в различных его проявлениях?
— Кто эти люди? Кто?
— Ваши политические взгляды?
— Я мизантроп.
— Опишите ваш самый яркий сон, какой вы только помните?
— Это секрет. Впрочем, вы легко его найдёте — практически все мои сны доступны миру в Сети.
История про то, что два раза не вставать (2013-02-12)
— Какие творческие потрясения вы переживали за свою жизнь?
— Просто потрясения переживал, а вот творческих что-то не помню. Впрочем… Задержки гонорара считаются?
— Какая из вещей, что вы написали, по вашему мнению удалась лучше остальных?
— Всё, что я написал — неизбывно прекрасно. Включая SMS.
— Не противно ли вам самому писать для книжных сериалов? Пошто талант свой губите?! Как же высокая литература — пропадёт без вас ведь совсем, вы, может, могли бы быть её последней надеждой!
— Ну, современной высокой литературе как-то всё равно — беда только в том, что её никто не читает. А мне всё-таки хочется быть клоуном, веселить народ, уворачиваться от гнилых помидоров — в общем, каким-то способом напоминать мирозданию о своём существовании. Да и деления на высокую и не высокую литературу сейчас, к тому же нет. Ну, или оно зыбко. В общем, надежд нет.
— Вы не похожи на мизантропа. Какой уважающий себя мизантроп признается в том, что он пусть и в некотором роде, но клоун? Как такое совместить — мизантроп, развлекающий массы и очень заботящийся, что о нём скажут и как запомнят? Вы где-то точно врёте.
— По-моему, все клоуны — страшные мизантропы. Профессия обязывает — я опросил многих. Верьте мне, хоть вы и хамло.