Сейчас много желания увидеть в митингах людей с белыми лентами аналога с событиями 1905–1907 годов. Ну и от этого естественен этот тип истории — с минимальной художественностью, с почти косноязычием (тут, правда, я бы не распространялся — возможно, что я читаю нередактированный, да ещё и сокращённый текст. Мне, к примеру, мешает выражение «пачка ряженки» вместо
<Тут должно было быть рассуждение о том, как герои говорят передовицами газет и приём введения в текст блогов и "Википедии", а так же фраза Рекемчука "Никого не интересует, как было на самом деле" Документализм в литературе — чрезвычайно странное явление. Очерки из босяцкой жизни были чрезвычайно популярны, причём даже те, по сравнению с которыми стиль Горького обладал набоковской сложностью. Рабочий встал, рабочий пошёл. Причём сама эмоция предъявлялась в готовом виде — прет-а-порте. "Доколе нам терпеть"! — воскликнул Прохор. И верилось, что он встанет и разрушит эту глыбу самовластья и проч., и проч. У Сенчина, кстати, есть и этот мотив русской классики — герои говорят без тени без иронии, будто зачитывают собственные статьи — благо все герои, кроме, собственно девочки-подростка, люди пишущие и реальные. Помещение документа в текст, кстати, давняя традиция — она особым образом расцвела во время буйства "литературы факта". В той повести, о которой идёт речь, есть одна особенность — там раз от разу повторяется один приём. Девочка слышит разговоры взрослых, запоминает тему, открывает компьютер, смотрит "Википедию" (статья или цифра тут же предъявляются), ужасается, и затем всё повторяется снова.>
Что из этого следует? А то, что для меня открытым остаётся вопрос жанра "О свинцовых мерзостях жизни" — как он вообще должен сейчас существовать. Что действует на читателя, а что нет. < Интересно как было отражено народное брожение Первой русской революции — а, бесспорно, рефлексий было очень много, и Россия тогда была по-настоящему литературоцентричной страной без телевидения и блогов. Есть рефлексия очевидца, беллетристическая запись только что пережитой эмоции. Потом есть эстетический подход, и не поймёшь, что в итоге действительно действует. Что адекватно событию — агитационная проза? Роман "Виктор Вавич"? "Петербург" Белого?
Это чрезвычайно интересная тема, и готовых ответов нет.
А вот тут должна была быть история про то, как я хорошо помню, как "демократическая" риторика четверть века назад действовала на читателей, а охранительная не действовала ни хрена. То есть "история про брюкву и спиздили">
История про то, что два раза не вставать (2013-02-22)
— Как Вы думаете, возможен ли секс между друзьями — мужчиной и женщиной? Без обязательств, просто как приятное продолжение дружбы. Разнообразие. Радость жизни. То есть при этом оба остаются «при своих». Без претензий и планов на совместный быт. (Я дама).
— По-моему, большая часть людей об этом только-то и мечтает. Другое дело, для этого нужно всё-таки немного больше ума и внимательности, чем при традиционном подразумеваемом и неписанном контракте между людьми.
— А я же жду ответа про секс при дружбе. Мне кажется, или я подозреваю, что это лучше, чем секс без неё. Или вообще секс как секс ради секса.
— Да я уж ответил. Всё хорошо, если только люди не убивают и не мучают друг друга.
История про то, что два раза не вставать (2013-02-22)
— Какой из заданных тут вопросов понравился больше всего?
— Не знаю. Я вообще не использую этот критерий. Дело в том, что это своего рода исповедь — я ведь и сам в себе стараюсь разобраться. К тому же у меня осталось несколько ответов — есть несколько тем, которые во мне живут именно в виде ответа на эти незаданные вопросы.
— Как зовут человека, который задал вам тут больше всего вопросов?
— Понятия не имею. Я принципиально отношусь к этим вопросам, как к заданным мирозданием. Совершенно неважно, если это спрашивает знакомый. Здесь он на минуту становится настоящим анонимом.
— Какой вопрос вы хотели бы задать мне?