Читаем Живой Журнал. Публикации 2016, январь-июнь полностью

— Пожалуйста! — шептал он про себя. — Ну, пожалуйста, не исчезайте! Не надо меня бояться. Пожалуйста, останьтесь и дайте посмотреть на вас!

Он подкрался уже совсем близко. Вон за этим валуном! А музыка все не смолкала.

Максвелл на четвереньках пополз вокруг валуна, стараясь не дышать.

И вот — он увидел!

Оркестранты сидели рядком на бревне у опушки и играли, а утренние лучи солнца блестели на их радужных крылышках и на сверкающих инструментах. Но на лужайке фей не было. Там танцевала только одна пара, которую Максвелл никак не ожидал увидеть в этом месте. Две чистые и простые души, каким только и дано танцевать под музыку фей.

Лицом друг к другу, двигаясь в такт волшебной музыке, на лужайке плясали Дух и Вильям Шекспир". (с)


Извините, если кого обидел.


30 марта 2016

История про приказ праздничного дня (2016-04-01)


Ну, что — все сфабриковали на машинке фальшивый приказ об увольнении Кукушкинда? Все разослали его по двадцати адресам?

Это обязательно нужно сделать — ведь этот приказ № м228 уже 228 раз обошёл вокруг света.

И кто перепишет его двадцать раз — будет тому счастье.

А кто не перепишет его двадцать раз и не разошлёт друзьям — будет тому несчастье.

Маршал Тухачевский не переписал этот приказ двадцать раз, пожалел ленты на пишущей машинке "Ундервуд" — и прямо утром за ним пришли.

А вот маршал Ворошилов не пожалел ни ленты, ни своего времени — и сам пришёл за маршалом Тухачевским. И потом ещё много лет жил счастливо и богато, и даже посетил Индию.

А одна крестьянка перепечатала этот приказ двадцать раз, хотя и была неграмотна — и ей сразу было счастье.

Ей выдали по шесть луковиц на трудодень, и было ей оттого счастье.

А вот хасид Шнеерзон выкинул пришедший ему по почте приказ в корзину, и сразу было ему несчастье. Ему пришлось уехать в Израиль, где ему запретили есть сало и кататься на лифте по субботам.

А вот демократический человек Долидзе, служивший в одной бесперспективной партии переписал приказ об увольнении Кукушкинда, и сразу стал членом новой правящей партии и очень перспективным партийным работником.

И одна девушка, что боялась залететь, переписала этот приказ десять раз, и судьба стала к ней благосклонна — теперь у неё вообще никогда не будет детей..

А космонавт Трофимов получил этот приказ в письме перед стартом и не стал его переписывать.

И было ему несчастье. Его ракета промахнулась и улетела на Марс — и с тех пор космонавт Трофимов ходит по Марсу и питается какими-то червяками. А первым космонавтом вместо него стал Юрий Гагарин, который сами понимаете что сделал.

Торопитесь, ведь переписать и разослать приказ об увольнении Кукушкинда можно только один раз в году, то есть сегодня.


Секретные слова из этого приказа такие — хуггр-муггр, Даниил Андреев, 6814555ух.


Извините, если кого обидел.


01 апреля 2016

История про то, что два раза не вставать (2016-04-02)

Заговорили о телевизионном человеке Познере.

(Вчера, кажется, у него как раз был день рождения).

Замечу в сторону: случай Познера интересен, в первую очередь, как способ наблюдать за механизмом оценки наблюдателей. То есть, человек, который пытается выстроить свою оценку, чаще всего обладает очень подвижными критериями. И когда Познер произносит «Госдура», то становится образцом остроумной нравственности, или, когда он произносит что-то наоборот — становится сервильным выжигой. При этом чередование бесконечно, а поскольку Познер живёт долго, а Сеть сохраняет метания честных обывателей лет за пятнадцать, от разглядывания следов этих колебаний наступает даже некоторое веселье.

Дело в том, что он не собственно не хорош или плох, а как полицейская мигалка — то хорош, то не хорош.

Это безумно интересное явление мигающей кошерности.

Интересно не наличие двойного стандарта, а именно «Конструирование Познера».

Причём он не трикстер, который резкими движениями привлекает к себе внимание.

Трикстер — это всё же какой-нибудь Шнур — достаточно умный, снимающийся и в комедиях, и в серьёзных документальных фильмах, пьяный как свой в доску мужик, и юморной, и прикольный, и можно ожидать, что он вдруг насрёт под стол на банкете. При этом он чётко ощущает границы и не сделает этого никогда, но многие всё же ожидают.

А Познер — это такой удачливый, но немного усталый эстет. Он всё уже видел.

Это моя любимая история про старый спектакль «Чешское фото», где рассказывается история двух фотографов, один из которых эмигрировал (его играл Калягин). Оставшийся на родине фотограф (его играет Збруев) вдруг обнаруживает старого товарища с хрустом что-то жрущего в темноте, и спрашивает, отчего он не включил свет. «Зачем? — отвечает тот. — Я всё уже видел»).

Познер играет такой образ, с которым хорошо себя идентифицировать обывателю (с трикстером обывателю неловко, и за стол пускать боязно), а вот (с) таким Познером быть приятно. Сыто, всё видел.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное