— Пожалуйста! — шептал он про себя. — Ну, пожалуйста, не исчезайте! Не надо меня бояться. Пожалуйста, останьтесь и дайте посмотреть на вас!
Он подкрался уже совсем близко. Вон за этим валуном! А музыка все не смолкала.
Максвелл на четвереньках пополз вокруг валуна, стараясь не дышать.
И вот — он увидел!
Оркестранты сидели рядком на бревне у опушки и играли, а утренние лучи солнца блестели на их радужных крылышках и на сверкающих инструментах. Но на лужайке фей не было. Там танцевала только одна пара, которую Максвелл никак не ожидал увидеть в этом месте. Две чистые и простые души, каким только и дано танцевать под музыку фей.
Лицом друг к другу, двигаясь в такт волшебной музыке, на лужайке плясали Дух и Вильям Шекспир". (с)
История про приказ праздничного дня (2016-04-01)
Ну, что — все сфабриковали на машинке фальшивый приказ об увольнении Кукушкинда? Все разослали его по двадцати адресам?
Это обязательно нужно сделать — ведь этот приказ № м228 уже 228 раз обошёл вокруг света.
И кто перепишет его двадцать раз — будет тому счастье.
А кто не перепишет его двадцать раз и не разошлёт друзьям — будет тому несчастье.
Маршал Тухачевский не переписал этот приказ двадцать раз, пожалел ленты на пишущей машинке "Ундервуд" — и прямо утром за ним пришли.
А вот маршал Ворошилов не пожалел ни ленты, ни своего времени — и сам пришёл за маршалом Тухачевским. И потом ещё много лет жил счастливо и богато, и даже посетил Индию.
А одна крестьянка перепечатала этот приказ двадцать раз, хотя и была неграмотна — и ей сразу было счастье.
Ей выдали по шесть луковиц на трудодень, и было ей оттого счастье.
А вот хасид Шнеерзон выкинул пришедший ему по почте приказ в корзину, и сразу было ему несчастье. Ему пришлось уехать в Израиль, где ему запретили есть сало и кататься на лифте по субботам.
А вот демократический человек Долидзе, служивший в одной бесперспективной партии переписал приказ об увольнении Кукушкинда, и сразу стал членом новой правящей партии и очень перспективным партийным работником.
И одна девушка, что боялась залететь, переписала этот приказ десять раз, и судьба стала к ней благосклонна — теперь у неё вообще никогда не будет детей..
А космонавт Трофимов получил этот приказ в письме перед стартом и не стал его переписывать.
И было ему несчастье. Его ракета промахнулась и улетела на Марс — и с тех пор космонавт Трофимов ходит по Марсу и питается какими-то червяками. А первым космонавтом вместо него стал Юрий Гагарин, который сами понимаете что сделал.
Торопитесь, ведь переписать и разослать приказ об увольнении Кукушкинда можно только один раз в году, то есть сегодня.
Секретные слова из этого приказа такие — хуггр-муггр, Даниил Андреев, 6814555ух.
История про то, что два раза не вставать (2016-04-02)
Заговорили о телевизионном человеке Познере.
(Вчера, кажется, у него как раз был день рождения).
Замечу в сторону: случай Познера интересен, в первую очередь, как способ наблюдать за механизмом оценки наблюдателей. То есть, человек, который пытается выстроить свою оценку, чаще всего обладает очень подвижными критериями. И когда Познер произносит «Госдура», то становится образцом остроумной нравственности, или, когда он произносит что-то наоборот — становится сервильным выжигой. При этом чередование бесконечно, а поскольку Познер живёт долго, а Сеть сохраняет метания честных обывателей лет за пятнадцать, от разглядывания следов этих колебаний наступает даже некоторое веселье.
Дело в том, что он не собственно не хорош или плох, а как полицейская мигалка — то хорош, то не хорош.
Это безумно интересное явление мигающей кошерности.
Интересно не наличие двойного стандарта, а именно «Конструирование Познера».
Причём он не трикстер, который резкими движениями привлекает к себе внимание.
Трикстер — это всё же какой-нибудь Шнур — достаточно умный, снимающийся и в комедиях, и в серьёзных документальных фильмах, пьяный как свой в доску мужик, и юморной, и прикольный, и можно ожидать, что он вдруг насрёт под стол на банкете. При этом он чётко ощущает границы и не сделает этого никогда, но многие всё же ожидают.
А Познер — это такой удачливый, но немного усталый эстет. Он всё уже видел.
Это моя любимая история про старый спектакль «Чешское фото», где рассказывается история двух фотографов, один из которых эмигрировал (его играл Калягин). Оставшийся на родине фотограф (его играет Збруев) вдруг обнаруживает старого товарища с хрустом что-то жрущего в темноте, и спрашивает, отчего он не включил свет. «Зачем? — отвечает тот. — Я всё уже видел»).
Познер играет такой образ, с которым хорошо себя идентифицировать обывателю (с трикстером обывателю неловко, и за стол пускать боязно), а вот (с) таким Познером быть приятно. Сыто, всё видел.