Живой Журнал. Публикации 2020

― Ну, сначала ― нет. А потом они победили. Затем, правда, опять не победили, но теперь мы победили их всех окончательно и навсегда.

― Дядюшка, ― попросила Бетан, ― а расскажи нам сказку про Гражданскую Тайну.

Это было подло. Малыш знал, что это была любимая дядюшкина сказка, но только очень длинная. У дядюшки никогда не получалось досказать её до конца. Бетан над ним просто издевалась, и Малыш захотел вмешаться. Но было уже поздно, дядюшка Юлиус начал:

― В те дальние-дальние годы, когда уже началась в Европе большая война, жил да был в меру упитанный человек Карлсон. И было у него отзывчивое сердце ― летал он по свету туда и сюда: узнает, что в далёкой Гренаде крестьяне решили отнять у добрых людей землю, отправляется Карлсон в Испанию и творит добро прямо в воздухе. Знаменитый художник Пикассо даже изобразил Карлсона на огромной картине «Герань»… Или «Вероника», впрочем, это неважно. Или собрались в Вене рабочие похулиганить, а Карлсон тут как тут. А как глупые поляки решили повоевать, так Карлсон полетел в Польшу. И вскоре тихо стало на польских широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где повсюду густые сады да вишневые кусты. Гоп!.. Гоп!.. Ути-плют! Хорошо! Не визжат пули, не грохают снаряды, не горят деревни. Не надо никого пока расстреливать, не надо снаряды в погреба метать, не надо лес поджигать. Нечего коммунистов бояться. Некому партийные взносы платить. Живи да работай ― хорошая жизнь! Хотя из Польши Карлсон вернулся раненым и с тех пор не чувствовал себя в полном расцвете жизненных сил.

Но однажды, дело было к вечеру, вышел Карлсон на крылечко своего домика. Смотрит он ― небо ясное, ветер тёплый, солнце в Норвегии садится. И все бы хорошо, да что-то нехорошо. Слышится Карлсону, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Карлсону, будто пахнет ветер не цветами с садов, не мёдом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов. Был у Карлсона друг, один мальчик. Не знал про него Карлсон, что не любит тот частную собственность, а любит лишь социализм. Поэтому Карлсон ошибочно доверял другу догадки и помыслы, и иногда даже ― деньги в долг, что уж совсем никуда не годится. Карлсон сказал своему другу об этих тревогах, а тот и не поверил:

― Что ты? ― говорит фальшивый друг. ― Это дальние грозы гремят за финскими лесами, это лапландские пастухи дымят кострами в тундре, стада оленей пасут да ужин варят. Иди, Карлсон, и спи спокойно.

Ушёл Карлсон, лёг спать. Но не спится ему ― ну, никак не засыпается. Вдруг слышит он внизу на улице топот, у парадной двери ― стук. Глянул Карлсон, и видит: стоит у подъезда мотоциклист. Мотоцикл ― чёрный, револьвер на боку ― блестящий, фуражка ― серая, а герб на ней ― золотой. Сразу видно ― финн.

― Эй, вставайте! ― крикнул мотоциклист. ― Пришла беда, откуда не ждали. Напали на нас из-за гор и рек проклятые комиссары. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды. Бьются с комиссарами наши финские отряды, и мчатся гонцы звать на помощь братьев-шведов.

Сказал эти тревожные слова мотоциклист и умчался прочь.

Тогда взрослые полезли в сейфы и вынули свои карабины.

― Что же, ― сказали взрослые, ― много мы акций купили ― видно, много дивидендов детям собирать. Спокойно мы просидели жизнь в конторах и офисах, но, видно, вам, друзья, придется за нас досиживать

Так сказали они, крепко поцеловали детей, и ушли. А те, у кого детей не было, просто отдали ключи консьержке. Времени для сантиментов с консьержками у них не было, потому что теперь всем было и видно, и слышно, как гудят за лесами взрывы и горят за холмами зори от зарева дымных пожаров…

― Так я говорю, Бетан? ― спросил дядюшка Юлиус, оглядывая ребят.

― Так… так, ― ответила Бетан, потому что в этот момент изо всех сил лупила по игровой приставке, и старалась не отвлекаться.

― Ну вот… День проходит, два проходит. А война не кончилась. Карлсон смотрит вдаль, весь день с крыши не слезает. Нет, не видать конца. Утром он снова увидел финского мотоциклиста. Только мотоциклист теперь усталый, и мотоцикл у него поцарапанный.

― Эй, вставайте! ― кричит. ― Было полбеды, а теперь кругом беда. Много комиссаров, да мало наших. В поле пули тучами, по отрядам снаряды тысячами. Эй, вставайте, давайте подмогу!

Собрались кой-какие взрослые бизнесмены, вынули охотничьи ружья, и ушли куда-то.

Но этот мотоциклист не забывал их дом. И в третий раз он приехал, и в четвёртый, и в пятый. И в десятый приехал, а выглядел каждый раз всё хуже, и мотоцикл у него был уже в полном беспорядке. В последний раз он заявился и вовсе без мотоцикла, зато с перевязанной головой и рукой в гипсе. Зато он говорил, что все страны подписались биться с комиссарами, и Англия, и даже Франция, а уж про Германию и говорить нечего.

― Только бы нам, ― говорит, ― до завтрашней ночи продержаться.