Читаем Живой Журнал. Публикации 2020 полностью

Карлсон сквозь пальцы глядел на одноногого.

Но тот продолжал хлестать его страшным словом, как суровая госпожа из одного заведения, куда Карлсон как-то забрёл по ошибке.

― Мальстрем, запомни, сынок, Мальстрем! ― проговорил ещё раз одноногий, вставая.

Наконец, хлопнула дверь, впустив в таверну сырой воздух, и одноногий исчез навсегда.


Ночью, стараясь не разбудить жену, Карлсон стащил с её пухлого запястья браслет и, осторожно ступая, выбрался из дому.

Стоя за каретным сараем, он привёл в порядок своё имущество ― несколько банок варенья, ящик печенья и небольшой запас шоколада.

Невдалеке треснула ветка, заухал тревожно филин и кто-то сдавленно крикнул, но Карлсон не обратил на это внимания.

Он вышел рано, до звезды. А путь был далёк ― до самого дальнего шведского края, который, по неосмотрительности истории, стал норвежским.

Карлсон шёл пешком и лишь иногда поднимался в воздух, чтобы разведать путь ― так он сберегал силы и варенье.

И всё время ему казалось, что кто-то наблюдает за ним. Однажды ему приснился страшный сон ― в этом сне он был слоном, и огромный удав, куда больше слоновьих размеров, душил его, свернувшись кольцами. Нет, он был удавом, сидящим внутри слона… Впрочем, нет ― всё же слоном, которого задушил и съел удав.

Вдруг он понял, что это не сон. Его, лежащего рядом с потухшим костром, душил полуголый и ободранный Малыш Свантессон.

Маленький телеграфист хрипел ему в ухо:

― Зач-ч-чем ты взял мою прелес-с-сть… Заче-е-е-ем? Она ― не тебе-е-е… Отдай мою прелес-с-сть…

Тонкие ручки телеграфиста налились невиданной силой, но Карлсону удалось перевернуться на живот и из последних сил нажать кнопку на ремне. С мерным свистом заработал мотор, пропеллер рубанул телеграфиста по рукам, и они разжались.

Но и после этого, пролетев над Лапландией значительное расстояние, он видел Малыша. Он видел, как, догоняя его, по мхам и травам тундры, где валуны поднимались, как каменные тумбы, бежит на четвереньках телеграфист Свантессон. И вместе с тенью облака, тенью оленя, бегущего по тундре, и стремительной тенью себя самого, видел сверху Карлсон и тень Малыша.

Карлсону уже казалось, что они ― разлучённые в детстве братья. Брат Каин и брат Авель.

Иногда Карлсон встречался взглядом с этим существом. Но это лишь казалось, потому что Малыш не смотрел на Карлсона: глаза маленького уродца были прикованы к проклятому браслету.

Но вот Карлсон достиг цели своего путешествия.

Он приземлился на огромном утесе, что поднимался прямым, отвесным глянцево-чёрным обелиском над всем побережьем Норвегии, на шестьдесят восьмом градусе широты, в обширной области Нурланд, в суровом краю Лофодена. Гора, на которой стоял Карлсон, называлась Унылый Хельсегген. Он видел широкую гладь океана густого черного цвета, со всех сторон тянулись гряды отвесных скал, чудовищно страшных, словно заслоны мира. Под ногами у Карлсона яростно клокотали волны, они стремительно бежали по кругу, втягиваясь в жерло гигантской воронки.

Зачарованный, в каком-то упоении, Карлсон долго стоял на краю мрачной бездны.

― Я никогда не смогу больше написать ни одной домашней птицы, ― подумал он вслух. ― Если, конечно, выберусь отсюда.

Браслет жёг его карман, и Карлсон вдруг засомневался, правильно ли он поступает.

Но тут кто-то схватил его за ногу и повалил. Это телеграфист Свантессон добрался вслед за ним до горы Хельсегген.

Браслет упал между камней и мерцал оттуда гранатовым глазом. Художник и телеграфист дрались молча, лишь Малыш свистел и шипел сквозь зубы непонятное шипящее слово.

Наконец Малыш надавил Карлсону на шею, и тот на секунду потерял сознание. Когда он открыл глаза, то увидел, как голый телеграфист, не чувствуя холода, любуется браслетом.

Из последних сил Карлсон пихнул Малыша ногой и услышал всё тот же злобный свист.

Телеграфист, потеряв равновесие, шагнул вниз.

Страшная пучина вмиг поглотила его.

Воронка тут же исчезла, море разгладилось, и тонкий солнечный луч, как вестник надежды, ударил Карлсону в глаза.


И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.


Извините, если кого обидел.


26 августа 2020

Пальто (День кино. 27 августа) (2020-08-27)

Кинематограф. Три скамейки.

Сентиментальная горячка.

Осип Мандельштам. «Кинематограф»


…Кино в Рязани,

Тапер с жестокою душой,

И на заштопанном экране

Страданья женщины чужой…

Константин Симонов. «Тринадцать лет. Кино в Рязани…»



Никандров был человек рабочий, и имя ему было — Василий.

Он стоял в подштанниках и смотрел в окно на весенний мокрый город.

Было холодно, сон не шёл, и Никандров мял в пальцах папиросу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука