Живой Журнал. Публикации 2020

Не очень хочется кого-то обидеть, но речь пойдёт о болезненной теме. Точнее, о том, как современная массовая культура подсовывает своему потребителю модель обнуления мира. И эта модель описывается обидным для некоторых народностей анекдотом, в котором муж говорит жене, разглядывая играющих детей: «Новых народим или этих отмоем?» Про это был написан Аркадием Гайдаром прекрасный рассказ. В этом рассказе мальчишки подступались к ветерану, раненному в революционных сражениях, говоря: есть на горе Горячий камень, и, если разбить его, то можно начать жизнь заново. А увечный революционер справедливо отвечал им, что жизнь его был наполнена смыслом, и другой он не хотел. Тому, у кого смысл в жизни есть, не требуется ничего начинать снова, да и вообще не нужно метаться.

Обнуление жизни не раз бывало в истории — прежний мир сносился до основания, а затем наступала довольно странная пора, и, как правило, старый мир прорастал наново. Но в скучную жизнь обывателя обнуление старого мира вносило определённое разнообразие.

Далее: http://rara-rara.ru/menu-texts/obnulenie

_{И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.}

Извините, если кого обидел.

31 марта 2020

История про то, что два раза не вставать (2020-04-01)

Когда говорят о вечных вопросах, так называемых русских вопросах, то сразу вспоминают Достоевского — как будто он первый начал снабжать художественное произведение философской загадкой, не имеющей чёткой разгадки. Разгадок у Достоевского, впрочем, хватает. Да и в пьесе «Антигона», написанной много веков назад, экзистенциального выбора хоть отбавляй. Об этих выборах писали и Сартр, и Камю, и это чуть ли не главная составляющая так называемой большой литературы.

Только «большая литература» вовсе не велика количеством читателей (это вообще отдельный разговор, кого и как читают люди, знающие имена Джойса и Кафки, неизвестно, что составляет реальный круг их чтения).

И тут на сцену выступает фантастика в самом простом её понимании, детективы и любовные романы.

Причём это экзистенциальное начало пришлось массовой культуре, как к шарику горшок. То есть во всяком приключенческом романе есть мотив принесения в жертву — участника экспедиции, рядового спецназа, вообще кого угодно. И тут я позволю себе долгую цитату (я вообще люблю долгие цитаты, потому что они передают не только стиль книги, но и воздух времени).

http://rara-rara.ru/menu-texts/nravstvennaya_dilemma

_{И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.}

Извините, если кого обидел.

01 апреля 2020

Радиометр (День геолога. Первое воскресенье апреля ) (2020-04-05)

Фраерман поступил в институт в сорок четвёртом. Он был демобилизован по ранению и так и не добрался до чужих стран. Но при поступлении ему зачли все годы, что он проучился в педагогическом до войны.

Теперь он стал геологом.

Ещё на фронте он понял, что нужно поступать не как все, успех приносит движение зигзагом, обходной манёвр. Но это должна быть не трусость, а что-то другое — бросок в сторону, а потом бросок к цели.

В сорок втором, когда немцы прижали их к берегу, он прыгнул в воду с остальными. Доплыли двое — он и один казах. Оказалось, отец этого казаха научил сына плавать, хотя к ближайшей воде пришлось ехать за пятьсот километров. Война развела случайных знакомцев, но Фраерман иногда представлял себе, как этот невозмутимый казах вернётся домой и расскажет всё своему старику. Ведь его отец сделал правильный выбор, потому что это был выбор неожиданный.

Над ним смеялись, потому что он уделял больше внимания физике, чем прочим практическим дисциплинам. Физика шла туго, но Фраерман не сдавался.

Для других геология была не сколько наукой, сколько путешествием, пробой на выносливость — так, по крайней мере, все думали.

В институте было много девочек. Из этих девочек потом вышли правильные начальницы, жёсткие и властные. С семьями у них не заладилось, а с работой — наоборот. Мальчики, что поступили в институт после школы, прятали глаза, потому что свою бронь нужно было объяснять.

Их сверстники подъезжали на танках к Берлину, а они сидели над минералогическими коллекциями.

Фраерман сидел вместе с ними, но, погружаясь в геологию, повсюду таскал с собой учебник физики, и это был его выбор.

Он выходил из института в большой город — напротив был Кремль, звенели на Моховой трамваи. Торопился домой народ, останавливаясь у репродукторов.

Война кончалась, и прохожие, выслушав сводку, продолжали путь с бодростью.

Раньше они вжимали головы в плечи, выслушав сводку, — впрочем, Фраерман фантазировал.