Живописатель натуры

Инде путешествовало, может быть, целое семейство, подобного моему состоянию людей, уже несколько дней из одного отдаленного места в другое. Ненастье сие захватило их в дороге, и кровные нужды принуждают их поспешить своею ездою. Сколько трудов, досад, прискорбностей и беспокойств ни претерпели уже они от стужи, ветров и дождей, сколько от дурноты дорог, трудных переправ, усталости лошадей и повреждений, делавшихся в повозках их. Но все еще, хотя с нуждою и трудом, но продолжали они путь свой до сего времени. Но теперь произошло то, о чем они и думать страшились. От испортившихся до крайности дорог, изрытых и исковерканных преглубокими рытвинами, ямами и колесовинами, повозки их претерпевали давно уже много зла, а теперь вдруг рассыпалось под одною из них заднее и давно скрученное колесо, а под другою самая железная задняя ось переломилась. Обе они принуждены были остановиться и, к несчастию, не в одном еще месте, а на немалое расстояние друг от друга. К вящей досаде и огорчению всех путешественников сих, постигло их насчастие сие посреди обширной степи, на месте отдаленном за несколько верст от ближних жил, а от таких мест несравненно еще удаленнейших, где б можно было им достать годное колесо под корето их и найтить людей сделать им ось железную. Какая досада для всех несчастных сих! Какое жалкое и поразительное зрелище! Обе повозки лежат опрокинувшимися почти совсем набок. Все сидевшие в них, и женщины и мужчины, произносят вопли и крики превеликие, прося помощи скорейшей. Обмоченные с головы до ног и перемаранные грязью, служители их все соскакивают с мест своих, сбегаются к одной, перебегают к другой повозке, толпятся, соединяют силы свои к подниманию тяжелых повозок с Господами своими и по неловкости никак учинить того вскорости не могут. Между тем, удручаемые ветром, стужею и дождем лошади не стоят, а мнутся и перепутываются между собою. Опасность увеличивается ежеминутно. Господа их кричат. Женщины увеличивают свои вопли и стенания и умоляют всячески слуг помогать скорее. Нежная и трепещущая мать, схватя малых детей своих, спешит подавать их служителям в окны и умоляет о скорейшем опростании и спасении оных. Дети вытаскиваются, но куда ж? На проливной дождь и бурю превеликую! Но скоро принуждены и сами старые последовать за ними и, вылезая с нуждою из повозок, подвергать себя всем суровостям непогоды. Люди их, сколько ни старалися поднять и сколько раз ни напрягали всех сил своих совокупно, сколько раз ни падали сами, осклизаясь в рытвины и ямы, но все старания их были тщетны. Они выбились наконец из сил и немогши одолеть, не знают, что делать и начать. Во всей степи нет ни единого дерева и ни единого куста, могущего служить им при поднимании на подмогу. Вышедшие господа их стоят вокруг оных на ветре и дожде и тщетные произносят жалобы и вздохи. Сетования у всех бесконечные, а неумение того больше. К умножению досады и прискорбия приближается ночь и с нею темнота преужасная! Нет ни убежища, ни покрова никакого от ветра и дождя. Нет самого огня, могущего согреть дрожащие члены, и никаких дров к разведению оного. Сколько-нибудь могли б защитить их кареты собою, но и те лежат на боку с перебитыми в суетах стеклами, и в них войтить не можно. Лошади между тем продолжают беспокоиться и, продрогши от стужи, не стоят спокойно. Всех их отпрягают, но и с ними не ведают, что начать. Нет ни корма для них, ни воды, ни приюта никакого. Господин рассылает некоторых из них наудачу в разные стороны людей для искания ближнего селения и каких-нибудь повозок и помощи для себя и семейства своего и остается сам с достальными немногими на степи горевать и мучиться всю ночь в темноте на стуже и дожде с женою и малыми детьми своими!..

Какой вечер! и какая ночь для нежного и чувствительного семейства, привыкнувшего жить в неге и покое и не видавшего никогда нужды и несчастия такого! Как жалко оно и какого соболезнования достойно! Какая противоположность между положением сим и положением моим в сии минуты! Какое счастие для меня, что не нахожусь и я теперь в подобных сему обстоятельствах, но сижу в покое и тепле и утешаюсь милым и любезным семейством своим, окружающим меня. Сколь легко могло б и со мною подобное тому или еще гораздо худшее случиться…

* * *