Животное (СИ)

Я поворачиваю голову и наблюдаю как из под Алёшки вытекает кровь. В этот момент я словно очухалась, пришла в себя и на негнущихся ногах пошла к брату. Чем ближе подходила, тем силы стремительнее покидали меня. В конце концов, я упала на колени и поползла. Каждый рывок давался мне с трудом, к горлу то и дело подкатывало, слёзы непрерывно лились из глаз. Всё расплывалось, но я упорно ползла вперёд. «Быть может, он ещё жив!»

Казалось, прошла целая вечность, когда я, наконец, добралась до брата. Он лежал неподвижно. Я схватила его за руку со словами:

— Алёша!

«Я не понимаю! Не понимаю! Не понимаю! Почему он не двигается? Алёшенька!» Взгляд поднялся к лицу, и я остолбенела, не желая верить в то, что вижу.

Маленькая, аккуратная дырочка располагалась в середине лба. «Нет! Нет! НЕЕЕЕТ! Не может этого быть!» Я пододвигаюсь ближе к брату и холодными пальцами пытаюсь оттереть эту точку. Чёртову точку! Но она не стирается. Своими действиями я лишь размазываю кровь по лицу.

— Это неправда! Очнись! Скажи же что-нибудь! — шепчу я, утыкаясь головой ему прямо в грудь. Прислушиваюсь, но сердцебиения нет.

Мне страшно. Я до сих пор помню смерть мамы, как провела возле мёртвого тела очень много времени в надежде, что она просто спит. Сейчас всё повторяется. Мне кажется, что он заснул и совсем скоро очнётся. Лежу возле него, жду, жду и не могу дождаться. А потом до мня начинает доходить вся абсурдность моих надежд. Это определённо конец. Его больше нет со мной рядом. И никогда не будет. Я продолжаю лежать на его груди, не обращая ни на что внимания. Меня оставили в покое. Никто не подходит и мне хорошо. Находит какое-то безразличие и спокойствие. Приходит понимание того, что случилось то, что должно было свершиться. Он больше не мучается и не мучает других.

Наступает вечер. Его тело уже не согревает, но я продолжаю лежать. Хочется побыть рядом ещё немного. Совсем чуть-чуть.

— Ты прости меня. Не уберегла я тебя. Если б я только не была такой трусихой, то заметила бы уже давно что с тобой что-то не то. Простиии, — слёзы вновь полились из глаз.

Я приподнялась и снова посмотрела на брата. Лицо бледнее, чем обычно. Размазанная кровь. Мой взгляд опускается на свою некогда белую футболку, и я тут же, не без труда, отрываю от неё лоскут. Смачиваю слюной, которой практически нет и начинаю оттирать лоб, но делаю только хуже. Обессиленно отстраняясь, понимая, что делаю что-то не то.

— Ты не можешь быть в таком виде, — успокоившись, произношу я. — Подожди меня, я скоро вернусь.

На затёкших ногах поднимаюсь и иду в сторону дома. Каждый шаг даётся мне с трудом. Тело ломает, голова кружится.

Дверь оказывается открытой, я спокойно вхожу, не натыкаясь ни на кого и прохожу на кухню. Здесь тоже никого. Взглядом нахожу глубокую тарелку и набираю в неё теплой воды. Горько улыбаюсь от мысли, что Алёшке уже должно быть всё равно, тёплая она или же нет. А потом спокойно выхожу во двор. Алёшка лежит на том же месте, ничего не случилось. Кроме ауры. Но мой усталый мозг отказывается соображать.

Я устало опускаюсь возле брата на коленки и принимаюсь оттирать лоб от крови. Справившись, беру руку Алёшки в свою и сжимаю. Нам надо проститься. Я, наконец, должна его отпустить от себя.

— Ты был замечательным братом. Всегда защищал меня и берёг. Мне жаль, что наш отец оказался тем ещё ублюдком, а моя мама… — тут к горлу подступил ком, и я не смогла продолжить.

Замолчала на какое-то время, а потом собравшись произнесла:

— Прости меня. Теперь ты свободен. Покойся с миром, брат мой.

Я прижалась губами к холодному лбу, погладила по щекам, а потом услышала шуршание травы, и напрягшись, обернулась.

Глава 49

Июнь-Июль 2020 года.

Ода.

— Или ты идёшь со мной добровольно или я добьюсь этого силой.

Снова цепной пёс. Зверюга. Бесчувственно замечаю повязку на шее. Меня это нисколько не трогает. Была бы возможность, я еще раз поступила бы так же. Отчего-то мне кажется, что главарь в какой-то степени защищает меня от этого подонка. Но сейчас его рядом нет, а значит опасность близка как никогда. Приходится смириться и кое-как подняться.

— В доме молокосос, так что веди себя тихо, иначе вырежу тебе язык, — пригрозил мужчина.

Я совсем забыла о ребёнке. Он же совсем ещё малыш и не должен участвовать в этом. Конечно, я не стану кричать и устраивать истерику. Я выплакала всю боль здесь. Единственное, что меня продолжает беспокоить, позаботятся ли о моём брате. Этот вопрос однозначно не к цепному псу. Мне нужен самый главный. Он более адекватен, нежели тот, который идёт чуть позади меня. Эмоции внутри бурлили, равали душу в клочья. Я испытывала к убийце брата и благодарность и жгучую ненависть. Что победит, я пока не могла разобраться.

Уже подойдя к двери, чувствую как атмосфера накаляется. От мужчины так и смердит не выпущенной агрессией. Словно острые иглы впиваются мне в спину, так действует его взгляд. Я резко разворачиваюсь, но недостаточно быстро, чтобы увернуться от захвата мужской руки. Вот чувствовала же…