Животное. У каждого есть выбор: стать добычей или хищником

Это было довольно глупое замечание, поскольку я на самом деле почти нигде не бывала. Мои родители мало куда ездили, не считая Поконо и Италии. То же можно было сказать и обо всем остальном. Мы ели воскресными вечерами блюда китайской кухни. В остальное время – стейк или пасту. На обед моя мать почти каждый день готовила пастину.

– Айдахо – самый красивый штат. Я говорю так не потому, что живу там. Пенсильвания, – произнес Уилт, – что сказать… Я отсюда родом. В Пенсильвании растет много яблочек с гнильцой.

– А вы – яблочко с гнильцой? – спросила я. Мне слабо верится, что эти слова вылетели из моего рта со «страстью томной», но некоторые выражения не могут быть никакими иными – только сексуальными.

Он рассмеялся и подмигнул.

– Нью-Мексико, – сказал Уилт, – на втором месте. Второй по красоте штат.

– Следующий отпуск мы проведем на американском Западе, – повторила я слова отца.

– Ты и твоя маленькая дочка?

– Да, – подтвердила я. – Я и Лулу.

– Лулу, какое чудное имя. Сколько Лулу лет?

– Хм-м, семь, – сказала я. – На следующей неделе стукнет восемь.

– Что ж, с наступающим днем рождения Лулу. Что она хочет в подарок?

– Будь я проклята, если знаю!

На это Уилт от души расхохотался. Я разговаривала, как персонажи взрослых книг, которые я тогда читала. Мужчина поболтал свой напиток в бокале. Я допила остатки того, что было в чашке. В то утро я съела только одно яйцо вкрутую, потому что нервничала, не зная, когда отец вернется домой. Теперь я ощущала эту жидкость, прохладную, на дне своего живота. Казалось, в голове плясали пузырьки в форме звездочек, отрывая череп от шеи.

– Джоан, мне голову напекло, – неожиданно сказал Уилт. – Пойду к себе в номер, остыну в теньке.

Я кивнула, глубоко разочарованная. Мои волосы показались мне слишком короткими и сухими, а книга – самой что ни на есть пустой тратой времени, и я больше не хотела плавать, как ребенок.

– Встретимся как-нибудь.

Уилт встал, и я увидела, какой он высокий. Интересно, задумалась я, сочла бы этого мужчину привлекательным моя мать? Его ноги, поросшие курчавыми волосами, казались очень темными. На мужчине были дорогие кожаные туфли – из тех, которые обычно не надевают, идя в бассейн. Я провожала Уилта взглядом, пока он поднимался по лестнице в здание клуба.

Я снова перевела взгляд на бар и увидела на бамбуковой стойке черный кожаный бумажник. Бартендер заметил его одновременно со мной.

– Я с ним знакома, – сказала я бартендеру. – Я его догоню.

Тот равнодушно кивнул. Я схватила бумажник со стойки и рванула вслед за Уилтом, как была, босиком и в купальнике. Мужчина уже добрался до верхнего уровня парковки, когда я его догнала.

– Уилт! – запыхавшись, позвала я.

Он открывал дверцу большой черной машины и обернулся, чтобы взглянуть на меня. Широко улыбнулся. У мужчины оказались очень белые зубы – такие белые, что это немного пугало. Я протянула ему бумажник, прыгая с ноги на ногу: раскалившаяся щебенка обжигала пятки.

– Господи! – воскликнул Уилт. – Садись скорей в машину, хочешь?

Я скользнула на пассажирское место, а он сел на водительское, завел двигатель, опустил все стекла и включил на полную мощность кондиционер. Переднее сиденье представляло собой один длинный диван из черной кожи. В машине пахло чем-то абсолютно непривычным – мне показалось, змеиной кожей и старостью.

– Джоан из Снарка, благодарю тебя. Какой благородный поступок! Знаешь, какая это редкость в нашем мире – благородная женщина?

Странно то, что я помню почти все вплоть до этого момента. После него мои воспоминания – мелкие пятнышки. Как мы ехали через поселок Вершина Мира, как мелькало светло-голубое небо между деревьями. Не помню, чтобы мы разговаривали. В доме покойных родителей Уилта я все же запомнила старомодный мини-бар-кухню. Так холодно, как там, мне еще никогда не было. Вся эта мебель, ледяная на ощупь. Мы пили какое-то коричневое спиртное из толстостенных бокалов с гигантскими кусками льда. Еще там были низкие кожаные кушетки цвета настоек, стоявших в домашнем баре моих родителей.

Не думаю, что я сознательно решила не бояться, но, возможно, так и было. Наверное, руки мужчины не пугали меня, потому что они являлись единственным теплым предметом в доме. Я помню, что Уилт помогал мне ставить мое тело в определенную, нужную ему позу, – а именно на четвереньки – на горчичного цвета ковре рядом со стеклянным кофейным столиком с золотым ободком. Но я знала по фильмам кабельного телевидения, как следует держаться в таких случаях. Кроме того, благодаря им я уже больше года получала оргазмы. Смотря жаркие сцены и оседлав свернутое в ком одеяло ранним утром, пока мать готовила завтрак. Пока слышен был звон лопатки о сковороду и открывание-закрывание дверцы холодильника, я с энтузиазмом двигалась к ощущению, которое едва ли была способна понять.