Живу, пока люблю

Например, провели десять «Кремлей» за день, а назавтра у нас «Кремль» — левая экскурсия!

Ещё был интересный случай. В семь утра от гостиницы «Ленинград», что в высотном доме, мы должны уезжать на два дня, уж не помню куда. Был январь месяц. Холодный, ледяной. Приезжаю к гостинице, стоит «Икарус». В нём тепло, даже жарко. Никого нет. Тишина, ночь. Вдруг из гостиницы выходят какие-то люди, полураздетые, пьяные, идут к «Икарусу». Я, смеясь, говорю шофёру:

— Смотри, наши экскурсанты!

Он на дыбы:

— Близко не подпущу, они мне загадят салон — пьяные!

А они, действительно, подходят к нашему автобусу, один из них стучится. На улице метель, темень, ночь. Я ему открываю, он мне протягивает путёвку. Передаю её водителю:

— Говорил тебе, это наши люди!

А он перед ними двери захлопывает:

— Не пущу! Пьяные! Автобус заблюют!

Пытаюсь уговорить его:

— Холодно на улице, стужа, ветер, снег, они же раздетые! И у них путёвка. Должны же они съездить на экскурсию! Не волнуйся, я всё сделаю как надо.

Он сидит злой. Я открываю дверь, приглашаю:

— Заходите, пожалуйста!

У них это называлось «Поезд здоровья». Люди с Урала. Накупили вещей и на радостях пропьянствовали всю ночь в гостинице. А им положена экскурсия. Но, поскольку они из глубинки, то не знают, что могут вообще на неё не пойти, путёвку выкинуть, а они все честно пришли. Полный автобус — человек двадцать пять. Без пальто, некоторые в одной рубашке.

Наконец все расселись, дверь закрыли.

Шофёр цедит сквозь зубы:

— Я тебя убью, если они что-нибудь сделают.

— Сиди спокойно, — усмехаюсь я.

Проходит несколько минут, и они засыпают. И спят беспробудно все до одного.

Пока собирались на площади, пока мы держали их перед закрытыми дверями, они замёрзли, а тут в тепле их и развезло.

Минут двадцать дали мы им поспать. Потом подхожу к главному. Начало восьмого. «Вот гостиница, с экскурсии мы приехали», — говорю ему. Он смотрит на меня, ничего не понимает. Потом, видно, вспоминает, начинает оправдываться:

— Простите, мы на обратном пути заснули.

Расталкивает своих, будит их, и они так же аккуратно и тихо, как вошли, один за другим выходят.

Из жизни у них просто вылетело два дня. Наверняка они знать не знают, какое число сегодня и что с ними происходит.

Это была самая короткая экскурсия из всех, которые я когда бы то ни было провёл.

Мой шофёр просто плакал от хохота. Отсмеялся наконец, я и говорю ему:

— Теперь у нас есть «Икарус», есть экскурсовод, и два дня мы не должны быть в Москве. Мало того, у нас на руках путёвка, которая нам разрешает ехать куда угодно, в сторону Суздаля, Владимира.

Ну, мы и двинулись к трём вокзалам. А там, как известно, стоят с мегафонами и набирают группы. Автобусов зачастую не хватает.

Обычно мы делили выручку на троих: водитель, я и диспетчер. Диспетчер продаёт билеты, билеты — липовые. А собирает она с каждого по два рубля и сажает к нам в автобус сорок человек.

Ездим с этой группой всего час десять.

Мы честно отработали три экскурсии. После третьей я стал отказываться, а шофёр и диспетчер принялись орать на меня: «С ума сошёл, такие деньги можем взять!» Ну и катались два дня. Заработали столько, сколько я зарабатываю за месяц.

Нёс я, что в голову лезло. Возил людей по Тверской-Ямской, по Красной площади, показывал Лобное место, место, где была церковь, которую снесли, торговые ряды, где люди сотни раз ходили, совершенно не представляя себе, что здесь было раньше… Оживали рассказы Гиляровского: Кремль, ресторан «Славянский базар», все старые строения… О каждом доме на улице Горького рассказывал чуть не по полчаса.

А знаете, как сегодняшний Моссовет продавали?

Это был дом генерал-губернатора. Однажды генерал-губернатор устроил большой приём, бал. Среди гостей выделялся седой, интеллигентный человек, говорящий на многих языках. Понравился он генерал-губернатору. Они долго беседовали. И генерал-губернатор пригласил его к себе — в любое время! Где-то через две недели стук в дверь. На пороге этот седой человек. «Вот тут со мной англичанин, — говорит он. — Ему так интересен ваш особняк, что он хочет его осмотреть». Провели англичанина в дом. Причём, разговаривали англичанин и седой человек только по-английски. Генерал-губернатор ничего не понимал. Провели втроём целый день. Распрощались. А через неделю подъезжает длинный экипаж с пожитками. Оказывается, седой человек от своего имени продал дом английскому лорду. За гигантские деньги. В нотариальной конторе заверили все бумаги, все подписи.

Чтобы замять международный скандал, генерал-губернатору и Москве пришлось выплатить лорду деньги в тройном размере.

Эта история была освещена во всех российских газетах и описана у того же Гиляровского, правда, сильно ужатая.

В экскурсионном бюро я проработал вплоть до восемьдесят шестого года, до Перестройки. А потом стал заниматься подъёмом экономики в России. Надо было строить кооперативы.

3

Может быть, не нужно было Золотого кольца, экскурсионного бюро? Ошибка — внешняя жизнь?

Зачем была подарена ему Вторая школа? И такой отец? Если бы не отец, не было бы Второй школы, не было бы Елены.