Живу тобой одной

– Нат, вернись сейчас же! – крикнула ему вслед Келли.

Он не остановился. Она приподнялась, чтобы идти за ним, потом вздохнула и опустилась обратно в кресло.

– Возраст такой, – сказала она скорее самой себе, чем Карлу или Брюсу. – А вообще-то у него сильный характер.

Карл и Брюс удивленно переглянулись. Маленький Натаниэль бросил вызов матери и ушел безнаказанным! Чудеса…

Джейн Хатауэй ушла заниматься с Натом. Келли опустилась на колени перед креслом, где неподвижно сидела Крис. Взяла безжизненные холодные руки девушки, заглянула в ее пустые глаза.

– Крис, мне очень жаль, что так получилось с Хэмом. Не могу понять, почему встреча с ним тебя расстроила. – Она уловила едва заметное изменение в выражении лица Крис. Губы и ноздри словно напряглись. – Хэм уехал. Но ты не беспокойся, он вернется. Его сердце и душа навеки принадлежат этой земле. Дорогая моя, у вас все наладится, вот увидишь. – Она погладила мраморные руки девушки. – Поверь, Крис, я не предполагала, что может произойти что-нибудь подобное. Я не хотела причинить тебе зло.

Крис на одно мгновение вскинула на нее глаза, выглянула из своей оболочки. Словно женское лицо показалось из-за занавески, откинутой порывом ветра.

– Врешь!

То были ее последние слова, обращенные к Келли. Вечером, за ужином, Карл заговорил о ситуации в стране.

– Я слышал по радио: мистер Гувер заявил, что все, кто сомневается в силе и прочности американской экономики, – круглые дураки.

– Мистер Гувер – сам дурак, – ответила Келли. – С сегодняшнего дня мы будем держать поступления от моста в сейфе, в кабинете.

Брюс положил вилку, удивленно поднял на нее глаза.

– У тебя с головой не в порядке? Держать такие деньги дома?! От банка мы можем получить проценты.

– Проценты от банка?! Это у вас с Гувером с головой не в порядке. В ближайшем будущем мы не можем рассчитывать на доходы от кирпичных заводов, каменоломни или ферм. Нам понадобится каждое пенни, чтобы удержать за собой собственность Найтов и Мейджорсов, все наши холдинги. Сегодня утром мне звонил Хэндли. По тем акциям, что мы купили в прошлом феврале, требуют на двадцать процентов больше.

– Мы не потянем. Придется их продавать и смириться с потерями.

– Ни в коем случае! – категорично отрезала Келли. – Я сказала, что он получит чек до пятницы. И велела ему купить еще пятьсот акций. Цена на них упала до предела. Она наверняка должна начать подниматься.

– Что?! Ну, знаешь, на этот раз ты зашла слишком далеко. Да ты… ты… – залепетал Брюс.

Карл негромко смеялся, прикрыв рот салфеткой.

– Признай, Брюс, смелости ей не занимать. Так же как и старику Джону Рокфеллеру. Говорят, он скупает акции своих разорившихся друзей как одержимый. Старый пройдоха!

– Такое могут себе позволить только очень богатые люди. Ну ладно, что сделано, то сделано. Но держать деньги в сейфе… Полная чепуха!

– Разве? А как ты думаешь, почему брокеры увеличивают проценты по акциям? Да потому, что банки требуют обратно ссуды, выданные брокерам! Безудержная спекуляция, которая длилась столько лет… Любому мальчишке, у которого чернила в дипломе еще не высохли, достаточно было отпечатать бланк с «шапкой» – и любой банк давал ему ссуду. А теперь они отзывают эти ссуды! Ха! Все равно что запирать стойло, после того как лошадь убежала. Деньги исчезли безвозвратно. И не только банковские деньги. Они давали ссуды сбережениями вкладчиков. Нет, спасибо. С сегодняшнего дня наши деньги останутся в надежном месте, там, где мы их не лишимся.

Брюс попытался апеллировать к отцу:

– Эта женщина сошла с ума.

– Она – лиса. Помешана на банках, брокерах, инвесторах. Я присоединяюсь к Келли.

В мае 1930 года президент Гувер объявил, что «кризис миновал… худшее позади». Келли его высмеяла.

– Губернатор Рузвельт считает, что худшее нам еще предстоит.

– Лицемер! – взорвался Брюс. – Он призывает федеральное правительство начать работы над государственными проектами и выдавать деньги безработным безвозмездно. Настоящий социализм!

– А тебе больше по душе то, к чему призывает мистер Меллон, наш многоуважаемый министр финансов? Ликвидировать, ликвидировать, продавать. Он считает, что это будет всем на пользу. Слышали, что он говорит? «Люди будут лучше работать, вести высокоморальный образ жизни, снова вернутся прежние ценности». Болван!

Во время «бурных двадцатых» экономика страны год за годом развивалась по спирали – «необратимо», как утверждали оптимисты. За какие-то три года все рухнуло. «Необратимо», как заявляли теперь пессимисты. Мудрые пророчества…