Живу тобой

А я все обмерла на миг. Ну какого черта, а?! Вдруг сорвется вниз! Убиться — не убьется, а вот покалечиться может.

Праведный гнев настолько сильно захлестнул меня, что я, распахнув окно настежь, принялась довольно громко ругаться:

— Молотов! Ты в себе вообще?! А по лестнице нельзя поняться?! Убьешься же!

— Тишенька, солнышко, не ругайся, — ласково заговорил Сэм, подтягиваясь на руках, — Просто ты же у меня принцесса. Я на принца мало гожусь. Но тут уж как вышло.

Молотов еще и икнул. Очевидно, что они вдвоем с моим отцом не только бизнес обсуждали, еще и соревновались кто больше выпьет.

Я всплеснула руками. И смеяться хотелось, и стукнуть этого упрямого мужчину чем-то тяжелым.

А пришлось схватиться руками за его рубашку. Побоялась, что Самуил не удержится и все же рухнет вниз.

— Знаешь, что, Молотов! Не вздумай вывалиться из окна! Я не хочу становиться матерью одиночкой! — со злостью произнесла я прежде, чем подумала.

Самуил округлил глаза. Подался вперед. Хорошо, что не начал заваливаться. Но судя по Молотовской реакции, он был очень удивлен. А я что? А я уже все сказала.

— Тии-и-и-ша! — низким хриплым голосом пробормотал Сэм и все же ввалился в мою спальню через окно. Попытался встать на ноги. Но то ли он был действительно пьян настолько, что ноги не держали, то ли новость была, в прямом смысле, сногсшибательная.

— Я не специально! Честное слово! — пробормотала я.

А крепкие руки уже притянули меня к широкой грудной клетке. Я прижалась ухом к мягкой ткани рубашки и прикрыла глаза.

— Тиша, — вновь повторил Молотов и на этом все, других слов я от моего мужчины не расслышала.

— Тиша! — говорил Сэм сипло на выдохе, в мою макушку. Его будто заклинило на одном единственном слове. А руки шарили по всему моему телу, оглаживая все места, до которых могли дотянуться.

— Тишенька! Тиша моя! — шептал Сэм, подтянул меня выше, заставил посмотреть в его дикие, но сияющие счастьем глаза.

— Ты рад? — на всякий случай уточнила я.

— Тиша, — совсем тихо, хрипло, уткнувшись в мои волосы, а потом яростные поцелуи обрушились на мое лицо, плечи, шею.

Мой мужчина целовал меня жадно, неистово, спускаясь все ниже. Я хотела тонко намекнуть Сэму, что кровать ждет нас всего в паре метрах. Но разве же этого мужчину остановить? Я плюнула на любые попытки сдвинуть Молотова с места. Позволял ему целовать меня, гладить, обнимать.

Дошло до того, что Самуил оказался передо мной на коленях. И вдруг замер, уткнувшись в мой живот лицом. Сквозь тонкую ткань одежды я чувствовала, как двигаются губы Сэма, будто он что-то шепчет.

— Хочу дочку, Тиша. Чтобы на тебя похожа была, — разобрала я хриплый шепот.

— Смешной ты, родной, — мягко проговорила я, поглаживая ладонями щеки и виски любимого. — Здесь уж кто получился.

Сэм все еще не менял положения, стоял передо мной на коленях, обнимал за бедра и талию и смотрел на меня так, будто я была его единственным сокровищем.

— Ты моя, Тиша Молотова, моя! — припечатал Сэм грубовато, но его руки, скользящие по моему телу, были невероятно нежными, крепкими, надежными.

— Твоя, — согласилась я.

Сэм кивнул, словно услышал именно тот ответ, который ждал. И вновь спрятал лицо в моей сорочке.

А я крепче обняла своего мужчину за шею, зарылась пальцами в короткие волосы на затылке. Улыбнулась и тихонько протянула руку к выключателю. Когда комната погрузилась в приятный полумрак. Но я знала, что Сэм здесь, рядом со мной, любит меня. И так будет вечность. Потому что Молотов умеет любить только так: навсегда.

37

Впервые за свои тридцать три года я проспал. Никогда такого не было со мной, но ведь и Тиши никогда со мной не было. А сейчас все иначе. Сейчас моя жизнь наполнилась смыслом. И этот самый смысл не касался бабла, выгодных контрактов, недвижимости в теплых краях, а тихонько спала, спрятав иголки, под моим боком.

Неожиданно, наверное. До конца не верилось, что женщина, которая навеки вечные свела меня с ума, находилась рядом со мной. Сопела, смешно уткнувшись в подушку, а хрупкая ладошка покоилась на моем животе. Невинный жест, а мое тело уже неоднозначно среагировало.

А я, черт меня раздери, был счастлив. Пусть и было дискомфортно от того, что приходилось лежать неподвижно и бороться с диким "стояком". А все равно невероятная по своей силе эйфория накатывала всякий раз, когда Тиша улыбалась во сне.

Повернул голову, смотрел на безмятежное лицо любимой, вредной и упрямой девчонки. А ведь раньше я и не знал, что так может быть: когда хочется бросить весь мир к ногам женщины, а ей ничего этого не нужно. Ей нужен только я.

Опасное чувство. Но ведь Тиша не предаст никогда. Это я четко усвоил.

Понимал, что лежу и улыбаюсь, как кретин. На часах уже девять утра. А я готов проваляться еще вечность в кровати, если Тина будет здесь же.

В дверь едва слышно кто-то постучал. Тиша не пошевелилась, так и сопела под одеялом.