Живучее эхо Эллады

Возрос в лесах Алкид на вольной воле

Природы неотъемлемой частицей,

Могучим и выносливым, как дуб,

Ни страха не изведавший, ни боли,

Широк в плечах, умеющий сразиться,

И ко всему – прекрасен и не глуп.

Он выделялся ростом непомерным,

На голову, не менее, всех выше,

А силы, что невиданной была,

Десятерым хватило бы, наверно,

Чтобы пройти сражение и выжить,

Она бы и тогда не подвела.

В себя впитав бойцовскую науку,

Он жил борьбой, противников сминая,

Дивя того, кто это созерцал.

Искусно овладев копьём и луком,

Ходил на зверя, промахов не зная,

И Зевс, на землю глядя, восклицал:

– Вот это сын!.. Взгляни-ка, дочь, на братца!

(Афина, улыбаясь, вниз глядела)

Он победит тебя наверняка!..

– А мне давно с ним хочется подраться,

Да жаль, хотенье не дойдёт до дела,

Ведь он земной…

– Так это же – пока!

Люби его и помогай, как можешь,

Ему судьба нелёгкая досталась,

(Я знаю, за тобой, как за горой!),

Но и не балуй, чтобы чуял вожжи!..

Пусть вызывает гордость, а не жалость,

Мой сын, мой состоявшийся герой.

Таким Алкид и возвратился в Фивы,

В неугомонный семивратный город,

Что не похож на киферонский лес.

Он будто нёс себя неторопливо,

Как напоказ, как утоляя голод

Всех жаждущих невиданных чудес.

Дивило одеяние Алкида —

Подобие плаща из шкуры львицы,

Которую он выследил в горах.

Одних пугала рыжая хламида,

Другим давала повод поглумиться,

Забыв про уважение и страх.

Геракл её набрасывал на плечи,

А шкуру с бывшей головы звериной

Натягивал на голову, как шлем.

Четыре лапы, вытертых до плешин,

Завязками служили исполину,

Чтоб в зимний холод не было проблем.

Он палицу носил везде с собою,

Что ясенем звалась в немейской роще,

И, как железо, твёрдою была,

Чтоб с нею быть всегда готовым к бою:

Поднял – и бей врага, чего уж проще,

Вот только бы рука не подвела.

Но был и меч, подаренный Гермесом,

Ниспосланные щедрым Аполлоном

Серебряные стрелы, лук тугой,

Блестящий панцирь, кованный Гефестом,

Уют одежд, Афиной сотворённый,

Одел – и не захочется другой.

Но только лишь тогда свершилось диво,

В историю вошедшее преданьем,

Когда, хвалы не требуя взамен,

Освободил Алкид свой город Фивы

От непомерной ежегодной дани

Царю Эргину в город Охромен.

Когда Эргин метался, холодея,

Желая всё оставить неизменным,

Воителей проклятьем наградив,

Алкид ворвался в логово злодея,

Вменяя дань такую Охромену,

Что вдвое больше бывшей дани Фив.

Креонт, царь Фив, устроил пир горою,

Избавившись от мерзкого соседа,

Которого не смог он превозмочь,

Довольно щедро одарил героя

В честь этой замечательной победы

И отдал в жёны собственную дочь.

4. Месть