Живучее эхо Эллады

Геракл, надеждами согрет,

Выходит из дому чуть свет,

Спешит, усталости не зная,

Туда, где носится, сминая

Едва созревший урожай,

Лань нерадивая.

«Решай,

Геракл, прикрывшийся туманом,

Осилишь лаской иль обманом

Как вихрь несущуюся лань,

Но только стрелами не рань!..»

– Ах, друг Копрей, я помню это!..

Впервые ль царь даёт запреты?!

Уж как-нибудь подстерегу,

Глядишь, поймаю на бегу,

Потратив день иль пару дней…

А царь есть царь – ему видней!

И вот, когда устали ноги,

Геракл на камень при дороге

Сел поудобнее, зевнул,

Кулак под щёку – и уснул.

Тук – тук!.. Тук – тук!..

Герой проснулся —

Сидел, как пень, не шелохнулся!..

Он чётко видел под луной

Деянье лани озорной:

Воткнёт рога, хвостом помашет —

И будто плугом землю вспашет,

За бороздою борозда,

Прошлась – и вот она, беда!

Нет и следа от урожая.

«Да ты затейница большая!..»

Ах, эта каверзная лань!..

Как ни суди и как ни глянь —

Вся красоты необычайной.

Взглянул – и понял: не случайно

Она явилась – не сама! —

Пустыми делать закрома

Несчастным людям. Кто-то правит

Такой косулею!.. И давит

Тоска глядящего: вот-вот

Ей чей-то меч вскроит живот!..

Рога – из золота литого

(Отлил, приставил – и готово),

А ноги – медные! Тук-тук!.. —

Неповторимый мерный стук.

– Иди сюда!.. Ко мне, глупышка!..

Иди, не бойся! Ты уж слишком

Старалась полюшко зело

Всё за ночь выбрить наголо!

Оставь своё плохое дело!

Но лань стрелою улетела,

Сверкнули золото и медь,

Геракл – за ней: «Поймать!.. Успеть!..»