Живущие в нас (сборник)

– Волошина Таисия Николаевна, – растерянно прочитал он и уставился на фотографию. Если ее немного состарить, изменить прическу, подпоить и сунуть в рот сигарету, получалась в точности его пассажирка. Миша поднял глаза, вглядываясь в мельтешение снежинок. …Как можно было так обознаться! Значит, это вовсе не Вика, а лишь чуть-чуть похожая на нее девица, которую я… нет, я не ограбил ее – она сама все бросила!.. А если у этого «Гондураса» реально куча знакомых ментов?.. А если она запомнила номер?.. Да и зачем запоминать, Вовка-то видел, как она садилась в мою машину… – Миша попытался успокоиться, прокручивая вновь всю цепь событий, – …я же ничего не сделал! Я ни в чем не виноват – я попросил ее толкнуть машину, а она убежала!.. С другой стороны, это как повернуть дело – можно ведь заявить, что она спасалась от грабителя или насильника…

Ночь за окном мгновенно ожила, наполняясь пока невидимыми, мстительными существами; еще минута… ну, две, и раздастся стук в стекло, которое перестанет быть защитой, потому что у этих существ есть пистолеты, дубинки, красивые красные удостоверения; они потащат его в тюрьму, и все – жизнь закончится.

Машина резко сорвалась с места. Единственной реальной целью было добраться до дома, затаиться за железной дверью и никогда-никогда не покидать убежище.

То ли пурга, то ли везение помогли Мише проскочить незамеченным. Хотя, может, его пока еще никто не искал, но, тем не менее, загнав машину в гараж, он почувствовал себя уверенней; оставалось разрешить очень важный момент – что делать с сумочкой. …Выбросить?.. Но тогда я не смогу доказать, что собирался вернуть ее. Оставить?.. А почему тогда не вернул, ведь там есть паспорт с пропиской?.. А я не обязан это делать посреди ночи! И, вообще, утро вечера мудренее…

Спрятав добычу под куртку, Миша прокрался в свой двор. То, что там не выли сирены и не бегали люди с автоматами, успокоило его. …Может, все это сон? Завтра проснусь и ничего не вспомню… как мои встречи с Викой. Во, будет здорово!..

Оказавшись в подъезде, он услышал наверху шаги и чуть не ринулся обратно на улицу, но вовремя сообразил, что ничего страшного не происходит, да и идти-то ему больше некуда.

…А вещи ее, вот они. Завтра с утра я их верну. Она ж была пьяная – потеряла б еще… Я не сделал ей ничего плохого, и мы оба знаем об этом – она сама ломанулась; на что ей обижаться? Если только она сволочь по натуре?.. А все бабы сволочи!.. Была б моя воля, я их всех затрахал до смерти!..

Когда Миша добрался до третьего этажа, наверху наконец-то хлопнула дверь. Взбежав на свою площадку, он замер; прислушался – не у него ли засада, но голоса доносились из соседней квартиры.

– …Антош, ну, где ты так долго? Я уже волнуюсь…

– У ребят в ГУВД был. Тут жуткие вещи творятся, но они просили, пока не писать об этом. Представляешь, в городе появился маньяк. Два трупа в один день – обе молодые женщины, обе зарезаны одним и тем же ножом, обе в Северном районе. Одна в подъезде девятиэтажки; ее, похоже, он пытался изнасиловать, а вторую нашли в лесополосе. Знаешь, как через СХИ ехать, так называемая, «пьяная трасса»?

– Ужас какой! А я завтра вечером к Ольге в гости собиралась.

– Анют, береженого бог бережет. Пообщайтесь лучше по телефону, а если …

Голоса сделались тише; потом зашумела вода, и больше Миша ничего не смог разобрать.

…А если убили Таисию?.. Ведь это могут повесить на меня, запросто! О, боже!.. Миша вышагивал по квартире, сцепив руки за спиной и глядя в пол – ему казалось, что это поможет сосредоточиться, но мысли разбегались, и только страх оставался; его приходилось таскать за собой, словно гирю. Колени дрожали от непосильной тяжести, и очутившись в спальне, Миша плюхнулся на кровать; взгляд вольно или невольно уперся в зеркало, откуда смотрел единственный человек, способный его понять.