Живущие во льдах

Весной 1978 года на Таймыре принесли телят сразу три коровы. Уцелел, к сожалению, только один теленок, однако сам факт рождения молодых свидетельствовал, что переселенцы начинают приспосабливаться к новым условиям. И действительно, в 1979 году здесь родилось еще одиннадцать телят, и стадо увеличилось до тридцати голов. Осенью того же года начался новый этап акклиматизации — создание стада, живущего без помощи человека. Из загона были выпущены тринадцать животных, взрослых и молодых. Они успешно перезимовали, питаясь только природными кормами. В 1980 году таймырское стадо увеличилось на десять животных: пять телят родились в загоне и пять — у «диких» овцебыков, а общее количество животных возросло до сорока. В 1981 году на Таймыре насчитывалось 50 голов.

На острове Врангеля мне пришлось побывать в 1979 году, ранней весной. Овцебыки широко разбрелись по большому гористому острову, и сосчитать всех обитающих на нем животных, даже с вертолета или самолета, оказалось делом очень трудным, если не невозможным. Удалось увидеть только одиннадцать овцебыков, и среди них молодых годовичков и двухлеток. Но было ясно, что и здесь переселенцы прижились, Хотя стояла самая суровая и голодная пора года, звери выглядели хорошо упитанными и, что сразу бросалось в глаза, держались на лучших пастбищах. Значит, они уже как следует осмотрелись здесь и чувствуют себя действительно как дома.

Словом, бородачи возвращаются на землю своих предков. Предсказание доктора Лента сбывается.

Овцебыки с острова Нунивак были переданы Советскому Союзу Соединенными Штатами Америки в соответствии с заключенным между ними соглашением об охране окружающей среды. И конечно, эти совместные усилия советских и американских специалистов не напрасны. В мире складывается новый очаг обитания овцебыков, создается как бы «страховой фонд» на тот случай, если в других частях Арктики с ними произойдет что-либо непредвиденное.

Но только ли дикие овцебыки могут жить в наших тундрах?

На Аляске, невдалеке от города Колледж, мне пришлось увидеть необычную ферму. Она располагалась на просторной лесной поляне. Небольшой скотный двор, сарай и несколько загонов, обнесенных сеткой (ворота большинства загонов были открыты настежь, и животные могли выходить, когда им вздумается), — такова недвижимость фермы. «Движимость» — около ста пятидесяти овцебыков разного пола и возраста. Управлялись с ними два пастуха; и того и другого звали Билл. Билл-старший — и по возрасту, и по положению — работал на ферме третий год. На мой вопрос: «Трудно ли иметь дело с овцебыками?» — ответил: «Теперь-то работа у меня благодать! Раньше, когда я пас коров, приходилось куда тяжелее».

На ферме царила будничная, обыденная атмосфера. Пахло сеном, навозом и, как-то очень по-домашнему, самими животными. У яслей бок о бок с овцебыками хрумкал сено поджарый рыжый конь. Загоны маловаты, и уже с ранней осени скотину приходится подкармливать сеном и концентратами. Отличались эти овцебыки от диких тем, что у них на всякий случай, из соображений безопасности, были удалены рога. Однако, как считал Билл-старший, особой необходимости в этом уже не было: опасны разве что старые быки, и то лишь осенью, в брачный сезон.

Весной на ферме начинается самая горячая пора. В это время бородачи линяют, и пастухи собирают гивиот (так по-эскимосски называется ценный пух). Не только с коров, но и с большинства взрослых быков оба Билла попросту выщипывают пух руками, обходя загоны утром и вечером. Лишь немногих быков, отбившихся от рук, приходится загонять в специальный станок. Животные весной в общем-то и сами жмутся к людям, поскольку освобождение от клочьев ненужной зимней шерсти приносит им облегчение.

На первый взгляд может показаться, что «интеллект» бородачей невысок. Однако каждый, кому пришлось долго общаться с одомашненными животными, придерживается противоположного мнения. Джон Тилл, имя которого уже было упомянуто, пишет, например: «Работая на вермонтской ферме, я быстро убедился, что мускусные быки порой наблюдают за человеком не из столь уж праздного любопытства. Когда я запирал ворота загона, животные всегда внимательно следили за моими действиями. На скобу, вбитую в забор, я накидывал цепочку от ворот, а затем висячий замок, причем защелкнуть замок мне и в голову не приходило. Как-то раз, когда я проделывал эти манипуляции, к воротам подошел один бык. Дождавшись, пока я закончу, он принялся дергать за цепь, пока не вывалился замок, и открыл ворота настежь. Вскоре этот трюк научились проделывать и его соплеменники, затрачивая на всю операцию не больше пяти минут.