Живущий в ночи

– Как погода в обезьяньем заповеднике? – поинтересовался я.

– Приближается буря. С моря движется грозовой фронт.

– Ты хоть немного поспал?

– Чуть-чуть, после того как разбежались маленькие засранцы.

– Когда это случилось?

– Как только я решил поменяться с ними ролями и сам стал гипнотизировать их.

– Они наверняка застеснялись, – предположил я.

– Верно, черт побери. У меня нервы покрепче, и они это знают.

– У тебя много патронов к твоему ружью?

– Несколько коробок.

– Мы привезем еще.

– Саша сегодня ночью не работает?

– По субботам передача не выходит, – ответил я. – А может, и вообще больше не будет выходить.

– Это что-то новенькое.

– Слушай, у тебя там есть огнетушители?

– Ты, по-моему, слишком высокого мнения о себе. Неужели вы с Сашей – такая зажигательная парочка, что вас придется тушить?

– Ладно, привезем с собой. Эти паскуды обладают тягой к поджигательству и умеют это делать.

– Ты на самом деле думаешь, что готовится что-то настолько крутое?

– Круче не придумаешь.

* * *

Сразу после захода солнца мы подъехали к «Оружию Тора». Я остался ждать в машине, а Саша отправилась в магазин, чтобы купить боеприпасы для помпового ружья, «глока» и принадлежавшего ей револьвера «чифс спешиал». Покупки оказались настолько тяжелыми и громоздкими, что Тор Хейссен лично донес их до машины и помог уложить в багажник.

Затем он подошел к пассажирскому окну, чтобы поздороваться со мной. Тор был высоким толстым мужчиной с лицом, усыпанным оспинами, и стеклянным левым глазом. Далеко не первый красавец в городе, он когда-то был одним из лучших копов Лос-Анджелеса и ушел из полиции вовсе не в связи с каким-то скандалом, а из принципиальных соображений. Теперь он являлся церковным старостой и жертвовал большие суммы на благотворительность в пользу сирот.

– Слышал про твоего папу, Крис. Прими мои соболезнования.

– Спасибо. По крайней мере он больше не мучается, – сказал я и невольно подумал: что же за болезнь свела в могилу моего отца, если люди из Форт-Уиверна захотели подвергнуть его останки вскрытию?

– Да, иногда и смерть благословенна, – проговорил Тор. – Она позволяет тебе уйти, когда настает твой час. И все же многим людям будет его не хватать. Он был хорошим человеком.

– Спасибо, мистер Хейссен.

– Так что же вы, ребятишки, затеяли? Объявили кому-то войну?

– Совершенно верно, – ответил я, а Саша тем временем повернула ключ в замке зажигания и запустила двигатель машины.

– Саша говорит, что вы собрались пострелять морских моллюсков, верно?

– Это, наверное, бесчеловечно, да?

Он засмеялся, и мы отъехали.

* * *

Мы находились на заднем дворе моего дома. Саша провела лучом фонаря по лужайке, покрытой комьями вырванной травы и кратерами, вырытыми Орсоном прошлой ночью, прежде чем я забрал его с собой, отправляясь на встречу с Анджелой Ферриман.

– Что вы тут закопали? – спросила она. – Скелет тираннозавра?

– Это Орсон потрудился тут прошлой ночью, – пояснил я. – Поначалу мне показалось, что таким образом он демонстрирует свою грусть, пытается излить свою горечь.

– Излить свою горечь? – переспросила Саша, наморщив лоб.

Она уже стала свидетельницей того, как умен Орсон, но все еще не могла осознать, насколько сложна его внутренняя жизнь и насколько близка она к нашей. Какая бы ни использовалась технология для того, чтобы стимулировать умственное развитие животных, она наверняка предусматривала внедрение в их ДНК какого-то генетического материала, присущего человеку. Когда Саша наконец уразумеет это, ей придется сесть и как следует все обдумать, проведя в подобном положении не меньше недели.

– Теперь я понимаю: он искал что-то такое, что, по его мнению, предназначено мне.

Я опустился на колени на траву рядом с Орсоном.

– Слушай, братишка, я понимаю, что вчера ночью ты был опечален, растерян. Ты тосковал по нашему папе и не мог вспомнить точное место. С тех пор прошел целый день. Ты немного успокоился. Тебе уже легче. Верно?

Орсон тихонько заскулил.

– Так давай же! Попробуй еще разок!

Пес не заставил просить себя дважды. Без малейших колебаний он подошел к одной из ям и стал ожесточенно копать, углубляя ее. Через пять минут его когти заскребли о какую-то металлическую поверхность.

Саша направила луч света на показавшуюся в яме заляпанную землей коробку из-под печенья «Мэнсон», а я довершил работу Орсона и извлек ее наружу.

Внутри оказалась плотная трубка из свернутых и перетянутых резинкой желтых блокнотных листов. Стоило мне развернуть их и поднести первую страницу к свету, как я сразу же узнал почерк отца. Я прочитал только первый абзац:

«Дорогой Крис. Если ты читаешь эти строки, значит, я уже умер и Орсон показал тебе место, где спрятана коробка с моим письмом, поскольку лишь он один знает о его существовании. С этого, пожалуй, и нужно начать. Позволь рассказать тебе о твоей собаке…»

– Есть! – воскликнул я.

Свернув страницы в трубку и сунув их обратно в коробку, я взглянул в небо. Ни луны, ни звезд. Лишь ветер гонит низкие облака, подсвеченные горьковато-желтым мерцанием огней Мунлайт-Бей.

– Прочтем все это позже, – сказал я. – А сейчас надо пошевеливаться. Бобби там один.

33