Живущим руку протяну. Поэтическая биография Михаила Сопина

У тебя есть выражение: «Поэт-затворник обречён перепевать свою законсервированную душу…». Не «перепевать»… а РАСПЕВАТЬ. Это разные вещи…».

В самом деле, «перепевать» – это пересказывать уже известное, повторять «азы», а «распевать» – пробовать свой голос, искать себя, делать свои собственные открытия. «Распевать свою душу!» – думаю, что с этой мыслью А. А. Романов согласился бы безоговорочно: она была созвучна его миропониманию.

Скорее всего, близкой для него стала бы и такая глубокая философская мысль М. Сопина: «Я вижу строительство будущего по принципу ласточкина гнезда. Из маленькой грязючки птаха лепит домик, в котором родятся птички и осенью улетают, но инстинкт рождения непременно приведёт их обратно. В мире, строящемся по подобию ласточкина гнезда, не бывает такого, чтобы то, что один созидал годами, другой получал за минуту без всякого труда…». Но, повторюсь, многое в те времена было не известно: в России наиболее полная и ценная книга М. Сопина «Спелый дождь» вышла после ухода автора, только в 2011 г. (предыдущие цитаты взяты из этой книги).

Да, и второе своё рождение в самом начале страшной войны, и «злость-обида», и грязь, и «подконвойное бытие», и «ад лагерей», и покаяние – всё это присутствует в творчестве М. Сопина, который для передачи этого сложнейшего содержания и выбрал такую своеобразную художественную форму – «кричащие окалины строк».

…За грешное своё
И за святое
Я говорю «спасибо» небесам.
А нам с тобою
Снова в путь-дорогу.
Без горечи пройдём
Остатки лет.

Видимо, поэтому в созданной поэтом-человеком М. Сопиным вселенной находиться и просто, и тяжело. Просто потому, что никогда не заблудишься: так однозначно жёстко расставлены акценты, что сразу видно родное и чужое, главное и побочное, коренное и пришлое. А тяжко потому, что, вчитавшись в стихи поэта, набродившись по тропкам и дорогам этого «лихополья», можно и впрямь заболеть… Разрыв-строка, разлом-строфа, отсутствие мягких полутонов и оттенков, сплошные контрасты-вызовы и резкие светотени…

Неотступно, постоянно за спиной поэта – два образа, две «тени», два отражающих былое видения:

За всё, что выстрадал когда-то,
За всё, чего понять не мог,
Две тени —
Зека и солдата —
За мной шагают
Вдоль дорог…

Этим «теням из прошлого» надо было дать голос, а в нём – боль, крик, страдания, обиды, грязь… Видимо, поэтому многие «стихи-молитвы» М. Сопина очень своеобразны… А как забыть боль и грязь? Да и молятся ли так, криком?.. Поэтому читать его стихи, как и слушать песни Высоцкого, долго невозможно – сплошной надрыв… Видно, что, озвучивая прошлое, поэт много раз доходил (душой и телом) до края, до обрыва, до грани…

Как формируется калека?
Смещают свет и тьму ума
В бетонной центрифуге века:
Страна – казарма, храм – тюрьма.
Народный голос – рёв амбиций.
И друг вчерашний – враг уже…

И других своих читателей «невольно» тянул за собой:

…Мне страшно:
А вдруг я неволю
Живущих живым сострадать?

Оттого и строки-откровения его «рваные», «рубленые», «ломаные», нарочито вызывающие… Оттого и строфа – «лесенкой», «ступеньками» (куда ведущими – вверх или вниз?). (Пишу сейчас эти слова о поэте и чувствую недоговорённость, недосказанность, какую-то неопределённость: отсюда и частые многоточия в речи…)

Можно, наверное, назвать это балансирующее на грани творческое состояние автора словом МЕЖДУ: «цветок», выросший не благодаря, а вопреки, на разломе камней, между холодом и теплом, изгнанием и лаской, хулой и хвалой…

Живу на взрыве
Двух больных энергий —
Своих страданий
И чужих обид.

И тёмную ношу несу я,

И светлую ношу…

Как жить и творить в таком состоянии? Может, это и впрямь, – «безумие»?

Кроны жрут свои древние корни
И, безумьем созрев,
Ядовитые мечут плоды…

И в самом деле, можно ли – одновременно – «проклинать и любить», «казнить и славить»?..

Из позабытого былого
И скорбь светла,
И боль легка.
И мысль, и праведное слово
Доходят лишь через века.
Ни мира нет в тебе,
Ни лада.
Казнишь и славишь на бегу,
Россия —
Чёрная лампада
На вечно каторжном снегу.