Живые чернила (СИ)

— А мне бы не пришлось отказываться, — она внимательно смотрела ему в глаза, думая о чем-то. Оливер ничего не понимал. То ли дело было в алкоголе, то ли в усталости, то ли в том, что он просто не способен понять, что творится у нее в голове. — Ты ведь даже не помнишь, что тогда было. Думаю, ты уже через минуту забыл, что сказал тогда. Тебе просто нужно было подтверждение, что я на твоей стороне.

— Думаешь? — он понимал лишь то, что его жена опять оказалась проницательней него. Выходит, она его понимает лучше, чем он сам себя.

— Ага. Ты ведь говорил, что тебя предали родители и друзья, а на работе был полный хаос. Рядом была только я, и я была всегда на твоей стороне. Боже, я так часто сегодня повторяла это себе самой, что мне кажется, что в этих словах уже нет смысла, — она слегка рассмеялась, но все также смотрела на Оливера, не отводя взгляда. А он, словно завороженный, смотрел на нее — спокойная, радостная, с блеском в глазах и беззаботной улыбкой. И волосы опять так беспорядочно спадают. Они отросли и стали виться, уже не прямые, а волнистые.

— Тебе очень идет, — он коснулся одной пряди.

— Мне надоело их выпрямлять, — хмыкнула та. — Так вот, ты просто хотел убедиться, что я всегда-всегда буду НА ТВОЕЙ СТОРОНЕ, поэтому и пристал ко мне с этой ерундой. Я отказалась, ты решил, что я тебя тоже предала, хоть ты и не знаешь, почему ты так решил. Ты ведь сразу же забыл. Именно поэтому мне стоило сказать «да». Все твои слова нужно было делить на ноль, — от этих слов Оливер непонимающе скривился и взглядом упрекнул Мию в незнании математики — на ноль нельзя делить. — На ноль делить можно, — она поняла его взгляд, фыркнула. — Проблема в том, что это бессмысленно. Также бессмысленно, как и искать логику в твоих действиях во время загонов. В таком состоянии ты забываешь.

— А если бы не забыл?

— Это значило бы, что ты в адеквате. В адеквате ты такие вещи у меня не спрашиваешь, потому что итак знаешь ответ.

— Зачем ты говоришь мне это?

— Потому что теперь я всё поняла. Не только приняла, как раньше, а именно поняла. Дай угадаю, о чем ты думал последние три недели — люди лживы и отвратительны? Да? — Оливер кивнул, чувствуя, как всё замерло внутри. — Они идеальны только на бумаге. Любимое дело не предаст. Твои труды переживут тебя, да и вообще будут вечны. Если их, конечно, не сожгут. М?

— Всё так. И?

— Люди не стоят твоего внимания. Ни минуты. Если только… Хм, они не на твоей стороне. Тогда вся эта ерунда началась намного раньше, а не в тот день, когда мы поругались окончательно. Ты до этого уже ненавидел людей, игнорировал собственных друзей и не отвечал родителям. А со мной ты был обычным. Ведь я… — она сделала паузу и кивнула Оливеру, чтобы он продолжил.

— Была на моей стороне, — они улыбнулись друг другу. — Эта фраза реально звучит очень странно.

— Да. А еще знаешь, что? Ты ведь ничего не стал делать после моего отказа. Собственно, не так уж и хотелось, да? Даже бывшей своей не позвонил, — с хитрецой произнесла она.

— Ладно, хорошо, я всё понял, — Миа уже просто играла с ним, пора было это заканчивать. Он чувствовал себя дураком. — Что в итоге?

— Да ничего, я просто поделилась своими мыслями. Заявление я все равно не заберу.

Она сказала это таким же беззаботным тоном, но все же виновато пожала плечами, и этот жест ее выдал — не так уж и легко ей далась последняя фраза. Оливер резко прекратил дышать, настолько ее слова были неожиданными. Он даже не думал о заявлении, а она ему напомнила. Скоро всё закончится, оба вновь осознали это, глядя друг на друга. Стало неловко от воцарившегося молчания, Миа первой отвела взгляд и отвернулась, готовая подниматься дальше по ступеням.

— Спать? — негромко спросил Оливер. Миа снова обернулась.

— Нет, Линде еще хотела позвонить. А ты ложись, у тебя завтра защиты.

Кажется, Миа сама была не рада, что сказала о заявлении, она испортила такой хороший вечер. По крайней мере, Оливеру показалось, что она расстроилась. А может, это не так, и ей все равно, хотя какая разница, если всё это неизбежно. Она права — нужно хорошо отдохнуть перед завтрашней защитой.

И все же забавно — на ноль делить можно?

========== Личная трагедия ==========

В десять утра Оливер наворачивал круги возле кабинета, где проходили защиты. Его, как и других руководителей проектов, туда не пустили, в кабинете находились только ученики и комиссия. Время тянулось бесконечно долго, неизвестность раздражала. И вроде как Оливер был уверен в каждом из своих учеников, но страх, что что-то может пойти не так, не оставлял его. Он бродил взад-вперед по коридору, поглядывая на кабинет и не замечая проходящих мимо редких людей. Остальных руководителей проектов не было. Либо они переживают в своих кабинетах, либо не переживают вообще. Может, и ему тогда не стоит так волноваться? Даже Миа утром сказала, что он ненормальный, раз так возится с этими защитами уже не первый год, но по-другому он не мог. А если они не смогут сдать? Ребята надеялись на него, доверили свои работы, а он их подвел.