Живые чернила (СИ)

Пять дней пролетели, как один, и Оливер заметил это лишь когда понял, что у Мии завтра будет день рождения. Двадцать пять лет, взрослая девочка уже. Подарок он ей приготовил – мужчина решил, что у него итак полно портретов жены, и если он поделится с ней последним – ничего с ним не случится, но кроме подарка хотелось сделать еще что-то, чтобы порадовать женщину в последние дни их брака. Ничего не шло на ум. У Оливера вообще были проблемы с тем, чтобы придумать что-то милое, а сейчас это нечто должно быть хотя бы дважды милым. Банальностей не хотелось, повторять сцены из мелодрам было выше его сил – Оливер терпеть не мог всей этой показушности в кино, и каждый просмотр подобных фильмов сопровождался его недовольными вздохами и едкими комментариями. Что в таком случае придумать?

Оливера охватила тоска, внутри стало как-то пусто. Тянущее, неприятное чувство. Он не понимал, почему оно его посетило, и старался побороть, но безуспешно, а постепенно к тоске прибавилось чувство тревоги, еще более неприятное. Мужчина не находил себе места и не знал, куда себя деть, чтобы неприятные ощущения покинули его.

Он находился наверху в своей мастерской, без энтузиазма собирал пожитки, пережившие его приступ ярости больше месяца назад. Стол он так и не купил, стула тоже не было, все принадлежности были разбросаны на полу. Сначала Оливер хотел купить и то, и другое, но решил, что сделает это после переезда, потому что возить мебель с места на место не было смысла. Хорошо, хоть мольберт не так сильно пострадал, достаточно было его немного починить. В дальнем углу на полу были разбросаны листы – наброски, черновики, «художества» Кевина, его же обрывки бумаги. Оглядев скопившуюся кучу, Оливер решил, что стоит ее разобрать и выбросить ненужное. Он сел на пол и стал лениво перебирать листы один за другим. Мусор, старый эскиз, обрезки, кляксы, незаконченный рисунок. Его можно оставить, симпатичный. Снова обрезки, недопалитры, на которых он проверял цвета мелков, несколько листов с пальчиками Кевина, на одном из них была четкая детская ладошка в краске. Выглядит очень мило, но Оливер все равно решил выкинуть и эти листы. Среди непонятных бумаг он нашел один-единственный осмысленный и полноценный рисунок. Это был лист из проекта Лизы, который они не могли найти. Девушке в итоге пришлось заново рисовать, а теперь оказалось, что эта страница лежала здесь, среди других листов. Оливер стал рассматривать рисунок, по привычке искал в нем возможные недочеты или неточности, но спустя минуту тщательного исследования понял, что их нет. Хорошая у него была ученица, очень способная. Она далеко пойдет. Что она там сказала после защиты? «Вы были правы, нужно вернуться в начало»? Смешная, она восприняла эти слова всерьез и стала собирать свои первые наброски для проекта.

«Нужно вернуться в начало» - эта фраза назойливо вертелась в голове Оливера. Почему Лиза восприняла ее так буквально? Он ведь имел ввиду, что можно посмотреть свои первые работы и перенести из них что-то в новую, а не просто взять старое и без изменений впихнуть его. Конечно, в итоге все хорошо получилось, но все же это было слишком опасно.

Собрав весь мусор в один большой пакет, мужчина пошел с ним вниз. На первом этаже были слышны голоса и женский смех. Значит, Миа и Кевин уже вернулись от врача. Это был плановый осмотр, и если Миа не стала отвлекать Оливера от уборки – ничего плохого на приеме не случилось. Мужчина шел на голос жены, он раздавался из гостиной.

- Ты ж мой умница! – воскликнула женщина. Она сидела на диване и придерживала за ручки стоящего на полу ребенка. Аккуратно убрала одну руку, затем вторую, но все же держала их наготове, если вдруг малыш начнет падать. Кевин слегка покачивался, но продолжал стоять. – Какой ты у меня молодец! – после этого ребенок простоял еще пару секунд, а затем попытался сделать шаг, но стоило ему поднять ножку, как он начал заваливаться на бок. Миа его поймала. – Ой, - хохотнула и подняла ребенка, усадила себе на колени. – Стоять сам ты можешь, а вот ходить одному тебе пока опасно. Да? – малыш стал что-то быстро лепетать, а Миа внимательно слушала его и кивала. – Все, высказался? – спросила она, когда тот закончил.

- Сколько он смог простоять? – подал голос Оливер, все также стоящий у входа в гостиную.

- Блин, напугал! – хмыкнула Миа, вздрогнув. Она улыбнулась, глядя на мужчину. – Секунд шесть-семь, а потом решил пойти. Почему он так быстро растет? – она перевела взгляд на ребенка и поцеловала его в темя. Оливер пожал плечами самому себе и подавил тяжелый вздох – приступ тоски усилился.

- Что сказал врач?

- Сказал, что все хорошо, он развивается, как положено.

- Это хорошо. Во сколько ты уходишь?

- Уже ни во сколько, - фыркнула женщина. – Она опять отменила встречу. Уже в третий раз она все отменяет, когда я зову ее на «Подруг Оушена». Складывается впечатление, что она не хочет идти на него. Но тогда она могла хотя бы сказать мне об этом, - Миа пожала плечами и снова обратила внимание на ребенка. – Будешь еще пробовать? Давай поставлю тебя.