Живые души, или похождения Лебедько

Покуда Владислав Евгеньевич лихорадочно соображал, с каких слов ему следует начать разговор, дело решилось само собой. То златокудрое чудо, что сидело сейчас напротив нашего героя, было, отнюдь, не обыкновенной смазливой девицей, а подлинной ведуньей, благо, с малолетства воспитывалась она в окружении совершенно необычном. Душа нашего героя была видна ей насквозь, и он сам вскоре имел все возможности в этом убедиться. Взявши тон доброй феи, девушка произнесла: «Полагаю, нам нет нужды пускаться в долгие объяснения. Вы пришли сюда, и этим доказали, что достойны погрузиться в тайные глубины своей души. Видите ли, ещё с детства во мне проснулась возможность быть проводницею в таких путешествиях. Через меня с вами будет беседовать Великая Богиня, имя которой я всё-таки вам пока не открою. Быть может, когда-нибудь догадаетесь сами. Только прошу вас, не воспринимайте это буквально. Это будет просто такая игра, в которую мы с вами окунёмся так, как если бы всё происходило на полном серьёзе. А то вы ещё, поди, решите, что я, положительно, спятила. Знаете эти строки из Бродского, из его «Письма к римскому другу»:

«Помнишь, Постум, у наместника сестрица,

Худощавая, но с полными ногами.

Ты с ней спал ещё. Недавно стала жрица.

Жрица, Постум, и общается с богами...»?»

Разрядив шуткой атмосферу, Аня посерьёзнела: «Ну, что же, вы готовы погрузиться в мир воображения и символов?» Лебедько кивнул, выражая тем самым готовность погрузиться в этот момент не только, что в мир воображения и символов, но и к самому чёрту в пекло. Он, правда, не знал ещё, что предстоит ему пережить. Умилившись решимости нашего героя, девушка продолжала: «Тогда закройте глаза и сосредоточьтесь на тех образах, которые будут всплывать перед внутренними взорами. Что вы видите?»

«Я иду по дороге. Слева располагается поле, справа — лес. Слева вдоль дороги воткнуты шесты, на которых висят… маски... или это даже не маски, а как будто даже скальпы вместе с лицами. Настоящие или очень искусно изготовленные». Услышав сие описание, Аня прокомментировала: «Каждая из этих масок — это то, что когда-то срослось с телом, поэтому отдирать их, действительно, приходится как скальп. Очень больно. Для многих — почти смертельно. Я встречала людей, которые после снятия с них одной или нескольких масок, на годы уходили в депрессию или же пытались найти пристанище в какой-нибудь секте, да, хотя бы в том же православии».

Путешественник погружался всё глубже в мир образов. Происходящее походило на сон наяву, настолько сильные ощущения оно вызывало: «Это всё мои маски, многие из них — приклеенные, многие — уже отклеенные. Я вижу пока те, с которыми удалось хоть сколько-нибудь, да разотождествиться. А дальше — пустые столбы. Их очень-очень много... Постойте! Это даже не столбы, а кресты. Распятья… Я интуитивно чувствую, что на каждом из этих распятий мне придётся повисеть. Не знаю, сколько времени. Для телесной оболочки это, пожалуй, не смертельно, хотя смотря как, ежели слишком упрямиться, то можно, пожалуй, и с телом расстаться. Важно то, что это распятия моих персон-масок. Когда все маски будут сняты и все столбы окажутся заполненными — останется сама суть», - «Вас это пугает?», - «Меня и манит, и пугает. Сейчас я уже чувствую себя висящим на кресте. Боль... Душевная боль. Я от чего-то отслаиваюсь. Но отслоиться я могу, только прожив это. Я вишу на кресте и чувствую, что это — одна из моих персон. И висит-то она на определённых убеждениях».

«Что это за убеждения?», - поинтересовалась девушка. Владислав Евгеньевич молчал, лишь на лбу у него выступил пот. Наконец, он сделал глубокий вдох: «Тут вот что сталкивается: ежели мы подходим с позиции деконструктивистской философской мысли или психоанализа, то видно, что «бог» - это слово, на самом же деле, никто из людей не представляет, что такое настоящий бог. Да, то, что бог — это создание человека — всё это правильно. Но с другой стороны, есть и противоположность, которая тоже верна... Что бог — это существующее, это нечто в высшей степени реальное, а не только символическое и воображаемое. Объяснить этого я сейчас никак не могу, но решительно знаю, что это так... Вернее, всё вообще не так, как оно кажется уму. Вернее, это тот бог, который  не ведом ни верующим, ни философам. Я чувствую сейчас это всё всем своим нутром, более того, я знаю, что нормальному человеку не нужно даже пытаться пробиваться к такому пониманию».