Живые факелы

– К вопросу о наследственности, – протянул Калабин, – тут все неоднозначно. Если рассматривать проблему в контексте единичного случая, то я бы сказал, что подобная версия имеет право на существование. Судите сами: нарушение всех основных жизненных функций налицо. К тому же присутствует фактор, способный влиять на функционирование митохондрий, на что в своем предположении и делает акцент судмедэксперт. Но вот тот факт, что подобным генетическим изменениям подверглось сразу такое количество жителей города, вызывает у скептиков протест.

– А у вас? У вас лично это предположение протест вызывает?

– Молодой человек, я ученый. И не просто ученый, а ученый-практик. Для того чтобы я сделал определенные выводы по этому вопросу, мне необходимо подтверждение более существенное, чем умозаключения и предположения моих коллег. Пусть даже коллеги эти личности весьма авторитетные.

– Проще говоря, вам нужно провести ряд исследований, чтобы окончательно подтвердить или опровергнуть теорию судмедэксперта, так? – спросила Маша.

– Совершенно верно, – подтвердил ее догадку Калабин. – Но увы, возможности технического характера в Дыбнинске оставляют желать лучшего.

– Что вы имеете в виду?

– Да то, что у нас нет соответствующего оборудования для проведения исследований изменений в организмах «летальных» на генетическом уровне. И взять подобное оборудование нам неоткуда, – развел руками главврач.

– Этот вопрос мы решим, – заявил Дэн. – Специалиста с оборудованием я вызову.

– А вот за это спасибо, – приподнявшись в кресле, отвесил церемонный поклон Калабин. – Еще вопросы?

– Непременно. Следующий вопрос касается предположения вашего лечащего врача.

– Это Соболева, что ли? – перебил Калабин. – Ну, Вадим Андреевич, как всегда, отличился! Хотя если оценивать ситуацию непредвзято, то Соболев свои выводы сделал тоже не на пустом месте. Вы говорили с ним?

– Вчера имел удовольствие общаться, – признался Дэн.

– Ну и каково ваше впечатление?

– Вполне разумный человек. Скорее всего и специалист неплохой. Угадал?

– Он успел познакомить вас со своим видением этого дела, я правильно понимаю? – уточнил Калабин.

– В общих чертах. В связи с этим у меня вопрос. Вам были представлены отчеты по всем «летальным» случаям. Скажите, как сильно отличается диапазон, в котором наступала смерть? Я имею в виду самый длинный период течения болезни, от момента появления первых симптомов до смерти. И соответственно самый короткий.

– Вопрос уместный. Даже если не брать в расчет теорию Соболева, время течения заболевания знать важно. Так вот. Из сорока семи известных нам случаев шестнадцать человек прожили после условного начала болезни сорок восемь часов, двадцать шесть – от восемнадцати до тридцати. Четыре человека продержались чуть больше шестнадцати часов, а трое скончались скоропостижно, то есть в промежутке от шести до восьми часов.

– Где в настоящий момент тела «летальных» с самым коротким инкубационным периодом? – поинтересовался Дэн.

– Все три тела перевезены в морг нашей больницы, – ответил Калабин.

– Пойдемте посмотрим? – предложил Дэн.

– Ну пойдемте, – обреченно вздохнул главврач.

Процессия двинулась в полуподвальное помещение, где располагался больничный морг. По дороге к Калабину подбежал мужчина средних лет и, заискивающе глядя ему в глаза, попросил:

– Анатолий Борисович, на два слова.

– Я сейчас несколько занят, – указывая глазами на сопровождающих его людей, ответил Калабин. – Через пару часов освобожусь. Ведь дело терпит?

– Мне бы сейчас, – нудел мужчина. – Я надолго вас не отвлеку. Всего-то пару слов, Анатолий Борисович.

– Ну хорошо, говорите, только быстро.

Мужчина покосился на агентов и вполголоса произнес:

– Мне бы конфиденциально…

Калабин пожал плечами, извинился перед агентами и отошел в сторону.

– Ты дорогу в морг помнишь? – спросил Дэн Машу.

– Естественно, – ответила та.

– Тогда Калабина не ждем, – сказал он и продолжил движение.

Обогнав Дэна, Маша пошла вперед, показывая дорогу.

Работник морга поприветствовал агентов и, обращаясь к Маше, спросил:

– Вы снова в четвертый бокс?

– Да, нам в четвертый, – опережая Машу, подтвердил Дэн.

– Если ты не против, встретимся в холле, – торопливо произнесла она, не имея ни малейшего желания повторно осматривать тела погибших.

Дэн согласно кивнул, и Маша поспешно покинула подвальное помещение.

Работник морга провел Дэна в комнату, где в отдельных камерах держали «летальных». Переходя от бокса к боксу, Дэн осматривал тела, пытаясь выделить какие-то особенности, которые могли просмотреть врачи.

– Как картинка? – услышал он вдруг за спиной голос главврача.

– Впечатляет, – произнес Дэн, закрывая последнее осмотренное тело.

– Мягко сказано, – согласился с ним Калабин. – Как видите, цвета сохраняют насыщенность даже после смерти. И никаких, ну абсолютно никаких повреждений. Ни укусов животных, ни царапин, ни следов инъекций. Проникновение ядовитого вещества через дыхательные пути тоже отпадает.

– А пищеварительная система? – спросил Дэн.