Живые и мёртвые

Взлет Янки-Сити и утрата им своего положения связаны с именем Лоуэллов (города Лоуэлла[88] и семьи Лоуэллов). На примере семьи Лоуэллов ясно видно, что произошло с Янки-Сити. Эта семья участвовала в строительстве города во времена его морского и торгового могущества. Вместе с тем, именно Фрэнсис Лоуэлл[89], родившийся в этой великой семье тогда, когда она вносила свою лепту в интеллект, энергию и престиж местных торговых королей, способствовал установлению в Америке мощного мануфактурного производства. Город Лоуэлл не только фактически затмил величие Янки-Сити, но и стал символом перемещения славы с побережья в крупные промышленные и ремесленные сообщества внутренних районов страны. Последние, в свою очередь, были олицетворением перехода от морской экономики к новой промышленной технологии. Кроме того, они развивали новые отношения восточного побережья с крупными населенными пунктами Запада, оттеснявшие на задний план его связи с сообществами, расположенными на американском и европейском побережье Атлантики.

Фрэнсис Лоуэлл, наряду с другими членами крупных купеческих семей Янки-Сити, сыграл важную роль в создании новых мануфактур, возникавших повсюду в Новой Англии. Его дядя, Джон Лоуэлл (сын священника, чья церковь была разрушена ударом молнии, которую изучал ранее в Янки-Сити Бенджамин Франклин), опередил его, одним из первых эмигрировав в Бостон. Во время посещения Англии Фрэнсис увидел крупные текстильные фабрики и ткацкие станки, которые привели там к быстрому прогрессу. Лоуэлл и другие стали копировать и совершенствовать английские машины, и вскоре в Новой Англии заработали крупные фабрики. После его ранней кончины в Лоуэлле были построены текстильные фабрики, названные его именем в знак признания его роли в становлении промышленности.

За считанные годы в Лоуэлл и другие крупные города внутренних районов перебралась значительная часть населения прибрежных городов. Одновременно многие видные семьи из Сейлема, Янки-Сити и других мест переезжали в Бостон, ставший финансовым центром. Теперь они вкладывали свои деньги в промышленность Лоуэлла и других внутренних городов, призванных обеспечивать потребности миллионов аграриев, быстро заселявших прерии и южные штаты. Возрастали поставки южного хлопка на ткацкие фабрики Новой Англии. Произведенные янки товары перевозились купцами-янки на Запад и продавались пионерам огромной западной аграрной империи. Тем временем янки вкладывали деньги в землю и другие финансовые спекуляции, бывшие составной частью миграции и заселения Запада. Из этих вложений извлекались огромные прибыли. Зачастую считают, будто этот переход от торгово-морского периода к периоду мануфактурного производства и торговли землей означал, что старые семьи судостроителей и мореходов утратили свою власть и положение в обществе и экономике, а их место заняли новые люди и новые семьи. Однако несмотря на то, что некоторые крупные купцы и судостроители разорились, а некоторые новые семьи добились власти и положения в обществе, переход с моря на сушу не сопровождался полным изменением персонала. Скорее, многие (если не большинство) из тех, кто некогда обладал властью, подобно Лоуэллам, перенаправили свои деньги, ум и энергии? в новые предприятия и сохранили свое экономическое господство и социальное положение.

Калеб Кушинг, современник и летописец тогдашних событий, осознавал суть этого изменения и понимал, какой смысл оно имеет для инвесторов и семей, подобных его собственной. В своей истории Янки-Сити он утверждает: