Живые. История спасшихся в Андах

Художник уже целый месяц занимался поисками «Фэйрчайлда». Он составил для помощников план действий на время своего отсутствия и отпечатал несколько тысяч листовок, в которых от имени родителей регбистов предлагал 300000 эскудо любому, кто сообщит какую-либо информацию о разыскиваемом самолете. Паэс Виларо также приготовил все необходимое для приезда в Тальку Эстелы Перес, которой собирался поручить руководство поисковой операцией, а перед самым отъездом дал немного денег школьникам Тальки, попросив их собрать вместе с товарищами детскую футбольную команду и назвать ее «Исконные христиане».

Шестнадцатого ноября Паэс Виларо вернулся в Монтевидео.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Семнадцатый день, 29 октября, выжившие провели в приподнятом настроении. Они по-прежнему мерзли, страдали от голода и сырости, обросли и покрылись грязью, некоторые мучились от сильной боли, но хаос первых дней сменился определенным порядком. Группы, занимавшиеся нарезкой мяса, приготовлением пищи, растапливанием снега и уборкой, работали слаженно, а раненым оказалось вполне удобно спать в сооруженных для них гамаках. Кроме того, община начала отбирать самых выносливых спортсменов, способных отправиться в экспедицию через Анды и вернуться со спасателями.

В полдень все пообедали. К половине четвертого солнце уже скрылось за горными вершинами на западе, и снова ударил лютый мороз. Юноши стали по двое забираться в салон в том порядке, в каком каждой паре предстояло спать ночью. Последними вошли Хуан Карлос Менендес, Панчо Дельгадо, механик Роке и Нума Туркатти. Наступил их черед ночевать возле выхода.

Внутри фюзеляжа парни разувались и ставили ботинки на уцелевшую часть багажной полки у правой стенки. Они взяли за правило снимать обувь перед сном, чтобы от нее не намокали подушки и одеяла.

Пары ползком пробрались в отведенные им места.

День только начал клониться к вечеру, но многие закрыли глаза и постарались уснуть. Висинтин плохо спал предыдущей ночью и теперь собирался устроиться на новом месте как можно удобнее. Ему разрешили не разуваться: последний раз он ночевал на подвесной койке и очень замерз из-за сильного сквозняка. Парень набрал побольше подушек и одеял (одеялами также служили чехлы для сидений, сшитые вместе) и укрылся ими с головой.

Карлитос Паэс громко прочитал вслух Розарий. Кто-то молчал, кто-то тихонько разговаривал с соседом. Густаво Николич изливал душу Рою Харли. Он написал письмо подруге и надеялся, что, если умрет, товарищи передадут это послание его девушке.

— А если мы все умрем, — говорил он, — письмо ей вручат спасатели. Они ведь все равно рано или поздно найдут наш самолет. Я жутко скучаю по ней, и мне стыдно, что я уделял так мало внимания ей и ее матери.

Помолчав, он добавил:

— Я очень о многом теперь жалею… Надеюсь, мне еще представится возможность все исправить.

Снаружи смеркалось. Несколько юношей задремали, их дыхание становилось все более ровным, и это усыпляюще действовало на остальных. Канесса пытался установить телепатический контакт с матерью в Монтевидео. Он вызывал в уме ее образ и взволнованным шепотом, не слышным окружающим, снова и снова повторял:

— Мама, я жив, жив, жив…

В конце концов задремал и он.

В самолете воцарилась тишина, но Диего Шторм все никак не мог уснуть из-за сильной боли в спине. Он лежал на полу, стиснутый Хавьером Метолем и Карлитосом Паэсом, и чем дольше терпел дискомфорт, тем больше раздумывал о том, что на другой стороне салона ему было бы удобнее. Диего заметил, что лежавший немного поодаль Рой тоже не спал, и предложил ему поменяться местами. Рой согласился, и оба парня начали пробираться навстречу друг другу.

Заняв место Диего, Рой улегся на полу, накрыл лицо рубашкой и принялся размышлять о том, что сказал ему Николич, как вдруг почувствовал легкую вибрацию, а мгновением позже услышал металлический лязг. Рой вскочил на ноги, и на него тут же обрушилось что-то холодное и тяжелое. Придя в себя, юноша понял, что стоит по пояс в снегу. Он сорвал с головы рубашку, огляделся и пришел в ужас от открывшейся взгляду картины. Самодельная стена у входа была сокрушена; одеяла, подушки и спящих завалило снегом. Рой повернулся вправо и начал разгребать снег в том месте, где лежал Карлитос. Ему удалось расчистить сначала лицо товарища, а потом откопать и часть туловища, но юноша пока не мог самостоятельно выбраться из снежной ловушки. На морозе снег стремительно покрылся ледяной коркой.

Увидев, что из-под снега торчат руки других ребят, Рой перестал возиться с Карлитосом. Его охватило отчаяние: похоже, никто, кроме него, не сумеет помочь товарищам. Он откопал Канессу, а следом, пробравшись в переднюю часть салона, — Фито Штрауха. Но минуты бежали неумолимо, а многие все еще оставались под завалом. Висинтин тоже начал отчаянно рыть снег. Эчаваррен не мог пошевелиться, а Ногейра просто оцепенел, хотя и не пострадал.