Живые люди

Один за другим дети начали открывать черные полубеззубые рты, издавая зловещие скрипящие звуки, от которых пробирало до мурашек. Мы, не сговариваясь, попятились назад. Тогда скрип перешел в оглушительный, режущий уши визг десятков глоток. Мы зажали уши, а дети, не переставая кричать, полезли через забор, толкаясь, давя друг друга и карабкаясь по спинам своих товарищей.

— Бежим!!! — крикнул я, и мы побежали, что было сил, обратно в арку.

Бежали прямо по тротуару, прятаться и осторожничать уже не было смысла. Я оглянулся: бешеной гурьбой маленькие хищники высыпали из арки, некоторые на повороте упали и покатились, другие, пробежав по их телам, устремились за нами. Сердце отчаянно колотилось, дыхание сбивалось, пульс долбил в уши, а яростный визг — в спину.

Зараженный, заставивший нас спрятаться в арку, словно обрадовался бегущим к нему людям и ускорил шаг, вытянув к нам растопыренные руки. Вырвавшись немного вперед Юли, я ударом приклада убрал его с дороги. Нам нужно было пробежать еще один квартал, там можно будет запрыгнуть в машину и выиграть этим хотя бы пару минут, пока цепкие детские пальчики не начнут раздирать ее на части в яростном стремлении добраться до живой начинки…

Еще сто метров — пробежать мимо остановки со встроенным продуктовым магазинчиком, перебежать кольцо прямо по газону и прыгнуть в спасительную скорлупку автомобиля… Нет, не успеем, дети и так резвы, а вирус еще умножает их силы и скорость.

— Догоняют! — крикнул я.

— Сюда! — Юля схватила меня за руку и затащила в остановочный магазинчик.

Большие окна павильона защищала решетка, дверь была только одна, тяжелая и надежная, внутри стояла удушливая вонь от испорченного товара. Лязгнула задвижка, мы заперли себя с этой клетке, а маленькие чудовища уже облепили ее, колотя и скребя стекла сквозь решетку. С грохотом и звоном стали биться окна, у некоторых хлынула кровь из разрезанных стеклами рук. Юля вскрикнула от испуга за них и, не выдержав, закричала:

— Да прекратите же, вы же себя убьете!

Я обнял ее и увел за прилавок, подальше от окон. К счастью, сквозь решетку им было не пробраться. В бешенстве они трясли ее прутья и протягивали между ними свои ручонки, уже не визжа, только рыча, стуча зубками и бешено сверля нас глазами.

— Не могу на это смотреть… — Юля села на табуретку продавца, зажала уши и съежилась, чтобы не видеть и не слышать их.

Я схватил с витрины бутылку воды, открыл и стал жадно пить, свободной рукой протянул вторую Юле. Соображал, что делать дальше, как отсюда выбираться. Вон она, заветная наша машинка: ее видно в окно над головами детей. По ту сторону кольца, метрах в пятидесяти от нас, рядом с маршрутным автобусом. Так близко — но так далеко. Ведь эта свора просто так не уйдет. Вот бы у меня были мои отвлекающие машинки, может, хотя бы часть маленьких чудовищ они бы увели от нас… Стоп! Машинок нет, но где-то рядом валяется наш квадрокоптер, и есть небольшая вероятность, что он еще в состоянии летать!

Я скинул рюкзак и достал из него пульт. Юля непонимающе смотрела на меня, растирая по щекам слезы. Включил пульт, тот стал искать связь с квадрокоптером. Есть! На экране пульта появилась картинка с дрона, лежащего на асфальте. Даже видно было остановку с осаждающими ее детьми — ведь он упал, когда летел по направлению к ней. Картинка была не перевернута, только наклонена, значит, возможно, винты целы. Это уже здорово, посмотрим, сможет ли он подняться…

— Ты хочешь их отвлечь? — спросила Юля, глядя на пульт в моих руках. Я кивнул. — Думаешь, получится?

— Посмотрим. Надо спрятаться от них. Если вирус отупляет их настолько, насколько я думаю, они могут забыть про нас, потеряв из виду. И тогда, возможно, клюнут на приманку.

Мы сели на пол за прилавком, и я попытался запустить дрон. Картинка задергалась, несколько волнительных секунд мы молились, чтобы аппарат смог полететь. И он смог! Его болтало из стороны в сторону, как зараженного, возможно, работали не все винты. Жужжание стало слышно и внутри киоска. Дети стали тише, камера дрона показывала их со спины, с расстояния в несколько метров: они стали оглядываться на странную штуку, пляшущую в воздухе перед ними, словно фантик на ниточке перед котом. И вот уже все они с любопытством побрели к ней, протягивая вверх свои грязные ручонки. Юля схватила меня за плечо, готовая запрыгать от радости, я прижал палец к губам: тише! И стал отводить дрон от остановки, уводя детей обратно в город, постепенно набирая скорость, заставляя их переходить на бег. Дети снова подняли свой жуткий визг, это мешало мне сосредоточиться. А мне нужно было крутить камерой вперед и назад, чтобы видеть, куда веду дрон, и следить, чтобы дети продолжали его преследовать. Я хотел заманить их обратно в садик и посадить дрон на его крышу. Но, как и следовало ожидать, вскоре я не уследил за траекторией полета и аппарат во что-то врезался, возможно, в столб, дерево или провода. На экране мелькнул приближающийся асфальт, и картинка исчезла. Я ругнулся и отбросил ставший бесполезным пульт.

— Надо бежать, они сейчас вернутся!