Живые люди

Выше этажом была дверь на крышу широкой части здания (узкая часть поднималась над ней еще на два этажа). Ключ у меня был наготове, замок открылся легко, и мы быстро оказались снаружи, на пятиметровой ширины площадке вдоль стены четвертого этажа. Я поставил дрон на мягкую черную кровлю, выпрямился и оглянулся. Низкое еще солнце лучами вычерчивало контуры окружающих домов, часть их была выше нашего здания, часть ниже. Если не подходить ко краю и не смотреть вниз, то могло показаться, что ничего ужасного не случилось и город продолжает жить. К горлу подкатил ком… Юля прошла немного вперед меня и остановилась, тоже оглядываясь. Она впервые после исцеления была на открытом пространстве и видела небо. Я немного прошел вперед чтобы видеть ее лицо, и украдкой искоса на нее посмотрел. Она стояла, подняв голову, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Слегка развела опущенные руки, в одной из которых по-прежнему держала пистолет. Мне показалось, что из-под ее ресниц блеснула слеза…

Тяжелый звон бьющегося стекла заставил нас вздернуть головы к небу: из окна пятого этажа в крошеве сверкающих осколков вылетал человек. На нем была черная охранничья форма, какую до катастрофы носил и я. Прямо в воздухе он исторг из себя безумный, разрывающий глотку рёв, пикируя вместе со смертоносными осколками прямо на нас. Схватив Юлю в охапку, я попытался, насколько успею, отпрыгнуть с ней с траектории его падения, мы упали боком на кровлю и прокатились по ней. Остановились, лежа на боку, сцепившись лицом к лицу и зажмурившись. За моей спиной со страшным грохотом груда стекла обрушилась на поверхность крыши, раздался тяжелый звук падения тела. Я закрыл локтем Юлино лицо и почувствовал, как стеклянные брызги осыпали мне спину и затылок. Открыл глаза: кажется, девушка была цела. Только морщилась от ушибов, полученных при падении.

Сзади захрустели стекла и сиплый клекочущий вой прогнал мурашки по моей коже. Юля посмотрела через мое плечо, и в ее глазах вспыхнул ужас. Тварь схватила меня за удержавшийся на плече дробовик и потащила к себе. Я стал вслепую молотить по зараженному локтем, надеясь, если не выбить зубы, так хотя бы сбить с себя его руки. Отпустил дробовик, сумел развернуться и увидел перед собой жуткое, во вздутых венах под пятнистой кожей, лицо с грязно-серыми бельмами глаз. Зрелище вмиг отбило у меня желание опознавать в зараженном бывшего коллегу. Чудовище продолжало выть и тянуть меня к себе, несколько раз клацнули черные зубы, меня обдало тошнотворной вонью из его пасти. В этот момент я уже оправился от его неожиданного и эффектного появления и был готов защищаться. Кулаком — сбоку по челюсти, откинув от себя страшную голову; вторым — в грудь, отталкивая его от себя. Затем, получив немного пространства для движения, я изо всех сил лягнул его обеими ногами в живот, откинув от себя еще на метр-полтора. Ни на секунду не растерявшись от этих неслабых, казалось бы, ударов, безумец резво вскочил на ноги и снова ринулся в атаку. Я уже тоже был на ногах и приготовился его встретить. Но в этот момент его рев оборвал грохот выстрела, туловище мотнуло вбок, в черной рубашке всколыхнулась дырка. Потеряв равновесие, зараженный сделал несколько шагов назад и оказался у края крыши. Воспользовавшись этим, я подхватил слетевший с плеча дробовик за ствол и наотмашь приложил зверя прикладом, заставив кувыркнуться через ограждающий выступ и исчезнуть за краем крыши.

Внизу сгрохотало: судя по звуку, он свалился на автомобиль. Выглядывать и смотреть желания не было. Я выпустил из руки дробовик, вытер лицо от пота и, тяжело дыша, оглянулся на Юлю. Она медленно опускала вытянутые руки с дымящимся пистолетом, глядя огромными напуганными глазами мимо меня, на край крыши, за которым исчез зараженный.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она часто-часто заморгала и глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Не отрывая глаз от края крыши, поставила пистолет на предохранитель, как я учил, и убрала под ремень за спину. Посмотрела на меня, слегка кокетливо, но без улыбки вздернув голову:

— Я же говорила: "посмотрим еще, кто кого спасать будет". Съел?

Я рассмеялся. Она тоже, но смех смешался со слезами. Сжатый, как пружина, организм высвободил напряжение истерикой. Ноги подогнулись, она села и всхлипывала, то смеясь, то плача. Честно говоря, я чувствовал себя ненамного лучше: руки дрожали, ноги тоже подгибались. Я подошел к дрону, отряхнул от мелких стеклышек и убедился в его сохранности. Потом достал из рюкзака большой тяжелый пауэрбанк, подключил к дрону и вернулся к Юле. Сел рядом, спиной к спине. Она тут же навалилась на меня, уняв истерику. Глубоко дышала, успокаиваясь.

— Ну вот, — сказал я. — А ты хотела одна идти. Балда…

13

Пока заряжался аккумулятор квадрокоптера, я разобрался в управлении. Дрон был мощный, современный. Дальность полета в сочетании с максимальной дистанцией уверенной связи с пультом давала нам возможность разведать 7 километров. Это была только половина предстоящего пути, но я был уверен, что пользу эта разведка принесет огромную.