Живые люди

– Ты все такая же, – Надя внимательно рассмотрела подругу, – никто не скажет, что мы одноклассницы, я вроде как твоя бабушка.

– Да ладно, Надька, чего ты врешь.

– Зачем пришла в нашу юдоль страданий?

– Да случайно. Скажи, а у вас есть психолог?

– В смысле?

– Встретила сейчас зятя, он сказал, что нашел работу психолога.

– У нас нет психологов, только психиатры.

– Слушай, Надя, а может, он советоваться пришел, а не работу искать?

– А я почем знаю, я его вообще не видела.

– А можно узнать, если это так, у какого он был врача?

– Конечно, у нас все в интернете.

Надя подвела Аллочку к экрану и спросила:

– Какой у него телефон? Набирай.

Аллочка набрала. Возникло имя Геннадий Романович Иванов.

– Он?

– Он.

– Да, он был у психиатра, не наврал. Прости, я должна идти. Не исчезай, ладно? Поговорить хочется, наших вспомнить.

Надя убежала, Аллочка села на кушетку возле кабинета психиатра и стала думать. На табличке врача было написано Алимбекова Фатима Исмаиловна.

В кабинет один за другим заходили больные, а Аллочка все не могла придумать, с какого бока начать разговор. Она вдруг потеряла весь свой напор и дар проникать в душу через простодушную радость бытия.

Через час к ней подошла Надя:

– Что случилось, на тебе лица нет.

– Надька, ты можешь узнать диагноз?

– Чей?

– Не знаю, может, моей дочери. Хотя она не прикреплена.

– Да ты что, это секретная информация. Работу потеряю.

Аллочка поняла свою цель и привычно пошла напрямик:

– Ты знаешь эту Фатиму?

– Конечно.

– Она хороший врач?

– Нормальный.

– Хорошо зарабатывает?

– Смеешься? В районной поликлинике хорошо зарабатывать.

Аллочка совершила невероятное. Во всеоружии своего обаяния она проникла прямо в душу Фатимы Исмаиловны, она спела ей песню про Татарстан, вызвала слезу своей тревогой за дочь, поведала, какой хороший у нее зять. Конечно, без помощи Нади ей так легко это не удалось бы, хотя кто знает, она умела пробивать стены.

Ведь Аллочка была чудо природы.

Она ждала страшного приговора дочери, но узнала диагноз зятя – «шизофрения».

* * *

– Мама, ты что, убийца? – сказала Светлана. – Какой аборт?

Аллочка с дочерью сидели на кухне. Киселев поехал на оптовый рынок искать детали для починки душа.

Света закурила.

– Не кури, – сказала мать, – тебе же…

Осеклась. Дочь заметила осечку и продолжала курить.

– Я боюсь, – сказала мать, – я просто боюсь. У меня плохая наследственность: мамин двоюродный брат был не совсем нормальный.

– О чем же ты думала, когда меня рожала.

– Ни о чем, – призналась Аллочка.

– Вот и я ни о чем.

– Это-то и страшно.

– Я этого брата никогда в глаза не видела. Почему я из-за него должна убивать своего ребенка? Или ты темнишь? Ты не хочешь внука? Не хочешь быть старой?

– Господи, глупость какая! Да я мечтаю о внуке.

– Так в чем дело? Я не понимаю, кто из нас сумасшедший?

– Твой муж.

– Ну здрасте, приехали. Чем он тебе мешает жить?

– Он шизофреник.

– Не больше, чем ты.

– Больше.

– Что ты имеешь в виду?

Тогда Аллочка достала из сумки выписку из истории болезни.

– Откуда ты это взяла? Что за глупость!

Аллочка молча смотрела, как Света читает врачебные каракули.

– Я это возьму, – сказала она.

– Не говори, что это я, – взмолилась мать.

Но дочь не отреагировала. Она быстро собралась и выскочила на улицу. Она не знала, что делать. Показывать Геннадию? Не показывать? Что вообще надо делать в таких случаях? Кто поможет? Может, все-таки врач, какой? Знакомый. У нее не было знакомых врачей.

Геннадий иногда вел себя странно. Они часто ссорились. Он всегда настаивал на своем, но особенно обидно, когда он потом торжествовал: вот видишь, я был прав, я всегда прав, надо меня слушать, я плохого не скажу, я всех насквозь вижу, я недаром психолог, я хороший психолог… И так бесконечно долго. Страшно упивался своей правотой. А бывал очень милым, мягким, нежным, уступчивым. И тогда она чувствовала себя счастливой, они опять смеялись, подтрунивая друг над другом. И Света думала: как же мне повезло. Она не могла на него налюбоваться. А потом опять срыв, его раздражало все вокруг, все люди были виноваты. Светиных родителей он за людей не считал и не стеснялся критиковать их мелкие ошибки или глупые папины шуточки, к которым Аллочка и Света давно привыкли и не обращали внимания.

* * *

Света поняла, что ей надо делать. Она поехала на метро до «Библиотеки Ленина». В Ленинке взяла том медицинской энциклопедии на букву «Ш» и углубилась в чтение.

Все, что она читала, было присуще Геннадию: многословие, раздражительность, цикличность, подозрительность. Но она не могла ничего найти про наследственность – передается или нет. Было написано не совсем понятно – от отца к сыну может передаться. А если будет дочь? Неизвестно. Есть шанс. Ей надо знать сейчас, немедленно. Потом ее увлекла тема гениальности: безумие и гениальность – две стороны одной медали.

«Нет, я не хочу гениального ребенка. Я хочу доброго хорошего друга, который даст смысл моей жизни. А вдруг не даст, а, наоборот, отнимет последнее?»