Живые не любят умирать

Мы направились по тропе прямо к массивной деревянной двери. Трусливый Самойлов отчаянно жался ко мне, я ни к кому не жалась, хотя глаза мои, наверно, с потрохами выдавали мой страх, а Евгений отважно шествовал впереди, не забывая о том, что он лидер группы. Меня это несколько бесило, но сделать ничего я не могла, так как обгонять его и самой становиться первой, дыша прямо в лицо неизвестности, жуть как мне не улыбалось, и от этого раздражение только усиливалось.

Достигнув мрачного мистического замка, мы отворили дверь, чтобы выяснить, что же она скрывает. Оказалось, темноту и еще раз темноту. Постояв немного в нерешительности, троица самоубийц все же сделала шаг навстречу этой пугающей, непроглядной темноте, а затем еще и еще, пока вдруг дверь сама по себе не захлопнулась с оглушающим грохотом за нашими спинами, вынудив всех разом подпрыгнуть.

– Мы в ловушке! – завизжал Паша и прыгнул мне на шею, приподняв от пола ножки, словно малое дитя.

– Надо же, как в банальном фильме ужасов, – сказал Женя, стараясь, чтобы голос звучал ровнее и, по возможности, жизнерадостнее, но даже у смельчака Логинова это плохо получалось.

Жуткая темень резала глаза, и я додумалась включить фонарик. Тоненькая желтая полоска света почему-то давала надежду на благополучный исход этого мероприятия, и на сердце ввиду этого немного полегчало. Ребята последовали моему примеру и тоже включили фонарики, видно, от волнения они, как и я, сперва забыли об их наличии.

– Ну, вперед, – сказал Жека. – У нас очень мало времени.

– Да ты что, а я и не знала! – не без ехидства заметила я ему, но мои слова оставили без внимания.

Мы стали медленно обходить помещения первого этажа, заглядывая во все щели и дыры, светя себе фонариками и попутно снимая тонны паутины, преграждавшей путь. Первой нам попалась столовая: очень большое помещение; в центре был водружен длинный-предлинный стол, на котором стояли посеребренные подсвечники (и как это их еще не растащили местные? боялись проклятья?), в некоторых из них сохранились огарки свечей; на стенах висели большие портреты, посветив на них фонариком, я прочитала надписи – все подопытные неизвестного художника носили фамилию Варламовых. «Вот она, семейка чернокнижников», – хмыкнула про себя я. В углу громоздились доспехи, пыльные и несколько ржавые. Отвернувшись от них, я посветила на высокий, почти по самого потолка, сервант. Женька уже ушел вперед, а Паша по-прежнему толкался возле меня. Сервант радовал глаз выбитыми стеклами и закутанной в паутину раритетной посудой, отдыхавшей на его полках. «Она чудом осталась жива», – думала я про посуду, а затем и про ценность, которую она из себя представляет для антикваров, когда за моей спиной с диким грохотом что-то, звеня, посыпалось на пол. Я резко обернулась. Возле разломанных, по частям лежащих доспехов стоял Павел, специально повернув голову в другую сторону, свистя какой-то немудреный мотивчик и вроде как не имея ни малейшего отношения к произошедшему.

– Паша, ну сколько можно все ронять?

– А я че? Я ниче!

Секундой позже в столовую вбежал Логинов разузнать причину шума. Поняв, что грохот был по вине Паши, он пригрозил другу кулаком и велел более ни к чему не прикасаться.

Далее мы шли втроем и уже не разделялись.

– Брр, – ворчала я без умолку, чтобы хоть как-то развеять страх. – Терпеть не могу паутину. Я боюсь пауков! Если увижу хоть одного, не знаю, что со мной будет.

А Логинов меня успокаивал:

– Не дрейфь, Катюхен, все пауки, что здесь жили, давно уж с голодухи померли. Похоже, в этот край много десятилетий ни одно живое существо не забредало. До нас.

– Но это невозможно! Доподлинно известно, что Ирина была здесь еще вчера днем.

– Во-первых, не «доподлинно известно», а вероятнее всего, но не обязательно. А во-вторых, ты заметила, что в холле, имеющем место быть между входом и центральной лестницей, все не так запущено, как здесь? Пыльно – да, согласен, но паутины нет. Ну-ка, задействуй свой дедуктивный метод и ответь, почему.

– Хочешь сказать, что в замке кто-то бывает и, минуя первый этаж, ходит куда-то повыше? – догадалась я. – Но что мы тогда здесь делаем? Пойдем немедля на второй, я устала от этой запущенности!

Паша громко чихнул и пустился в оправдания:

– У меня аллергия на пыль!

– Симулянт, – строго сказал другу Женя. – Если б у тебя действительно была аллергия, ты б давно уже копыта отбросил. Кончайте здесь ясли разводить, раз уж мы начали этаж обследовать, то не бросим дело на полпути, пока не закончим. Все понятно?

– Служим Советскому Союзу! – в лучших традициях военных ответил Паша, приставив ладонь к виску и вытянувшись по стойке «смирно».

Я же хотела сказать какую-нибудь грубость, но, не придумав, какую именно, лишь нахмурилась.

Этаж оказался гораздо обширнее, чем я предполагала, оглядывая замок снаружи. Но его осмотр никаких плодов не принес: следов пребывания Ирины обнаружено не было.