Живые не любят умирать

Уединившись с заветным конвертом в своей комнате, Паша Самойлов не выползал аж до вечера следующего дня. До момента его «выхода на сцену» ничего особо интересного не произошло. После завтрака мы с Инной Михайловной сидели в ее комнате, где до самого обеда увлеченно дискутировали на тему смысла жизни и неоспоримого перехода ее в смерть.

– Что такое жизнь? – спрашивала меня Инна Михайловна, и в ту минуту мне хотелось называть ее Учителем. Или Магистром.

– Я думаю, жизнь – это способ дать душе испытать все чувства и эмоции, которые существуют в мире, равно как положительные – радость, счастье, жалость, любовь, умиление, так и отрицательные – гнев, ненависть, горечь, обида, боль. Познав все чувства, душа увидит свет. Знаете, – засмеялась я, вспомнив один случай из жизни, – мне попадался человек, который истинно верит в Детей Света и Людей Тьмы. В то, что они настоящие, следят за нами, и если мы сделаем что-то не так – Люди Тьмы заберут нас в свое царство. Смешно, правда? Я лично не верю в то, что зло может само по себе группироваться или модифицироваться. Просто зло сидит в каждом из нас, и это от души зависит, получит оно выход или нет. Поэтому-то я и не верю в ад. То есть я не верю в кипящий котел где-то под земной корой, ближе к магме. Но я верю в ад на земле.

– Это интересная точка зрения, – кивнула Инна Михайловна, отхлебывая чай из красивой маленькой чашечки с изящной ручкой. Мой медленно остывающий чай дожидался, когда же его употребят, на краю журнального столика: не люблю пить кипяток. – Но послушай себя: «Жизнь дана для того, чтобы испытать чувства, которые есть в мире». То есть – в жизни. Слышишь?

И я услышала. Я услышала несоответствие в своей гипотезе.

– Действительно, нелогично. – После этого осознания мне стало грустно. Тяжело жить, не понимая смысла. Раньше мне казалось, что я его понимаю. Более того, я сама искала себе разные приключения, авантюры, ибо мне казалось, что «так надо». Надо испытать все, что дает жизнь. Влюбляясь, я заполняла сердце любовью до краев, я сама возводила ее в степень, превращая едва зародившуюся муху в гигантского слона, возвышала любовь до небес, растворялась в ней. А страдая, доводила боль в душе до фанатизма, накручивала себя, разрывала сердце, уходила в страдание целиком, без остатка, ни на что не реагируя, потому что считала, что так надо. Нужно испытать максимум чувств. Чтобы, попав на небеса, душа была просвещенной. А теперь, достигнув девятнадцати лет, я сижу в имении Серовых, в комнате няни моего приятеля Андрея, и не понимаю, зачем живу.

– Один знакомый, – продолжила собеседница, – мне как-то сказал: «Мы живем для того, чтобы получить знания, навыки, образование, опыт. Создать семью и воспитать детей, вложив в них все те знания, что мы приобрели сами». Я возразила ему: «Как ты думаешь, зачем Богу нужно, чтобы люди учили то, что придумали сами люди?» – «Как это?» – «Вот смотри. Ньютон открыл закон всемирного тяготения. Человек ли он? Человек. Теперь ученикам преподается это в школе. И это ты считаешь смыслом? Образование? Мы посланы на землю, чтобы понять, что яблоко упадет, если его выпустить из рук? В этом секрет бытия? Вздор. Опыт – смысл? Опыт мы обретаем только к старости и умираем, зачастую не успев его применить. А после смерти опыт теряет значение, он исчезает, так как принадлежит сознанию, а не душе. Семья – смысл? Ответь тогда, почему не у каждого она есть? И дети есть не у каждого. А те, кто не познал взаимной любви, их что, разве нет? Есть, и много, и они умирают за это. Каждый день десятки влюбленных сводят счеты с жизнью. То есть ты хочешь сказать, что в их рождении не было смысла?» – И он замолчал.

Я слабо откашлялась.

– Я бы тоже замолчала. После такой-то взбучки…

Инна Михайловна расхохоталась.

– Да, здорово я его! Кстати, тебе знаком сей персонаж. Он известен под псевдонимом Чертяга Тихон.

Тут уже залилась смехом я.

– Ой, Инночка Михайловна, вы такая забавная! – Через некоторое время, выпив чаю с песочным печеньем и посерьезнев, я задала интересующий меня вопрос:

– И все же, что такое жизнь? И кто такие – мы?

– Я отвечу тебе. Когда человек на Земле совершает злодеяние, куда его определяют?

– В тюрьму, – быстро ответила я.

– Правильно. А когда подходит срок, его оттуда выпускают. Так вот, жизнь – это тюрьма.

– Что?! – К такому повороту я не была готова. Жизнь – тюрьма? Как это?

– А наша тюрьма – это как бы «тюрьма в тюрьме». Так вот. Когда душа загрязняется, ее отправляют жить. Определяют ей судьбу, пройдя через которую душа обретает первоначальную чистоту.

– Это что-то вроде грязного белья, помещенного в стиральную машину? – начала я что-то понимать.