Живые нити

Капитан с пониманием кивнула в ответ — все-таки кроссбрида не так уж легко обмануть, звериная чуйка позволяет ощущать многое. Например, волнение и нервозность в моменты, когда человек лжет.

На несколько секунд в комнате повисла тишина — четыре пары глаз уставились на стол, где в центре композиции ютилась неприметная тарелка. Как и всегда в грязных делишках, прятать лучше всего на виду.

— Всё еще обожаете артизан? — Руфин стянул еще один эклер и откусил почти половину.

— Восхищаюсь ими всё больше, — капитан положила на тарелку печенье и потерла руки в перчатках друг об друга, отряхивая крошки. — Зорбас, отличная работа. Собирайте эту прелесть, описывайте, как улику, и сдавайте в хранилище. Раздел — «особо важные». На утро планируем слет и обсуждение следующих шагов. Не опаздывайте.

Алек опустил взгляд. Казалось, самодовольство сейчас брызнет из глаз и заляпает всё вокруг.

«Может, я и не старший следователь, но пользы приношу куда больше».

Он закинул края скатерти в центр, и блюда мгновенно исчезли, оставляя после себя чистое полотно без единой крошки.

Телефонный аппарат громко потребовал внимания, и Варрон, еще не успевшая скрыться в кабинете, лично сняла трубку

— Бюро Магического Контроля, капитан у аппарата. Да… Поняла, принято. Спасибо, — она положила трубку на место и обернулась к следователям. — Сон снова отменяется, дамы и господа. Серый Лис вышел на связь, планируем облаву. Кодовое название операции «Гончие псы».

* * *

Алек добрался до квартиры, когда на горизонте появились первые лучи приходящего дня, кучей бросил одежду на пол и рухнул на кровать. Сам не заметил, как провалился в вязкий сон.

Громкий, буравящий голову изнутри звонок телефонного аппарата разбудил его через пару часов, когда жара еще не успела захватить город в свои объятья. Он с таким трудом разлепил веки, будто в глаза налили клея, секунду полежал, надеясь, что следующего звонка не будет.

Назойливая трель повторилась. Алек поднял трубку.

— Следователь Зорбас, это дежурный полицейский, — произнес неуверенный голос. — Госпожа капитан не ответила, и я решил протелефонировать вам, как старшему следователю.

— Я больше не старший следователь, — пробормотал он пересохшими за ночь губами. — Что случилось?

— Мне было велено незамедлительно сообщать о любых происшествиях, связанных с Гранулой, но я не знаю, насколько это имеет отношения…

— Что случилось? — Алек сел, вперясь взглядом в стену.

— Господин Доркас Гракх умер, — ответила трубка. — Согласно поступившей информации он покончил с собой.

Алек вспомнил наполненные слезами глаза старика и тихий голос, зовущий дочь, которая никогда не придет.

— Твою мать, мы же буквально вчера… — процедил он сквозь зубы. — Принято. Я съезжу на вызов. Пришлите кого-нибудь мне в помощь, потолковее.

Пока в турке кипел кофе, Алек вымыл голову в раковине ледяной водой, зло костеря котельные, забастовки и трупы, оделся, не дожидаясь, пока голова обсохнет. Чистая одежда в шкафу стремительно заканчивалась, но для решения бытовых проблем нужна была такая глупость, как свободное время.

Кофе убежал и сгорел. Это не добавило Алеку добродушия — обжигая губы, он выхлебал его, как горькое лекарство, сел за руль и вдавил в пол педаль газа.

В саду за белым забором бледно-зеленые плоды, еще не окрасившись в спелый кроваво-красный цвет, оттягивали ветки гранатовых деревьев. Дверь в дом была открыта нараспашку, но изнутри не доносилось ни звука.

Алек хлопнул калиткой, быстрым шагом добрался до крыльца и замер, прислушиваясь. Ничего. Он рефлекторно потянул руку к поясу, достал револьвер из кобуры. Сделал шаг за порог.

Сиделка нашлась в гостинной. На ней не было привычного чепчика, неубранные волосы рассыпались по плечам, поэтому Алек не сразу её узнал. Она с ногами забралась в кресло старика, наступая домашними туфлями на клетчатый плед.

— Эй, это следователь Зорбас, я из полиции, — сказал Алек и подошел к ней, не спеша убирать пистолет. — Что у вас произошло?

Она не ответила, лишь уставилась немигающим взглядом в его лицо — Алек не понял, видит ли она его вообще. Он подошел ближе. Полупустая чашка стояла на столике рядом с креслом, трубка телефонного аппарата висела на шнуре.

— Где господин Гракх? — спросил Алек, стараясь не выпускать сиделку из вида.

— Я покажу, — неожиданно произнесла она сиплым, почти шипящим голосом, вскочила и стремительно скрылась за углом. Алек, чуть не упустив её из вида, повернул следом и оказался у спальни. Сиделка не зашла в комнату, так и осталась стоять в дверном проеме. Алек легонько отодвинул её и протиснулся внутрь.

Старик, одетый в рубашку и брюки, лежал на кровати поверх одеяла, головой на подушке. В одной его руке были окровавленные ножницы, другая, распоротая от запястья до сгиба локтя, свисала с края. Алек обогнул кровать и поджал губы — лужа была огромной, кровь уже свернулась. Он аккуратно обошел её по краю, пощупал пульс на шее Гракха и покачал головой, словно отвечая на незаданный вопрос. Тело было холодным на ощупь.

— Как давно вы его нашли? — спросил он, поднимая глаза на сиделку.