Живые тридцать сребреников

Так, как было, не должно быть. Родительский дом Герды и Ганса располагался неподалеку, на окраине поселка. Чтобы туда попасть, верхний транспорт не нужен.

Ситуация получалась неправильная. Неэтичная по отношению к партнерам.

– Гуляешь? – спросил Сергей, чтобы не молчать.

Молчать без ощущения дискомфорта он мог только с Мирой.

– Можно и так сказать. – Герда задрала голову: с небес опускался покрытый инеем диск. Обоих окатило взметнувшейся поземкой, пришлось отряхиваться. – Роберт сейчас у своих, Ганс остался с Амелией – ее родители, как и наши, в командировке. Стало скучно, я решила составить тебе компанию. Не прогонишь?

– Ко мне в гости?

Это выходило за рамки. Чтобы два чужих партнера путешествовали без ведома собственных – немыслимо. В свое время в длительных командировках постоянно случались нарушения, и комиссия по здоровью создала для таких поездок специальные нестандартные партнерства. Но для этого необходимо получать разрешения.

– Нет, прокачусь туда и обратно. Давно не была снаружи.

– Туда довезу, а обратно придется платить самой, – напомнил Сергей.

С наступлением первого порога зрелости ограничения на пользование дальним транспортом снимались, школьники старших классов сами вызывали роботакс и сами за него платили. Это и стало причиной, почему Сергей удостоверился, к родителям ли отправилась Мира. Внешне в их паре все хорошо, но кто знает, что творится в голове партнерши, когда ее зубы кусают подушку?

Из открывшегося люка дохнуло теплом, Герда первой взбежала внутрь. Сергей вошел солидно и занял место напротив. Маршрут указывался при вызове, и роботакс бесшумно взмыл в снежную мглу.

Подковообразный диван рассчитан на шесть человек, для двоих места более чем достаточно. Здесь можно расположиться со всеми удобствами – хоть с ногами забраться, хоть лечь, если устал.

– Лететь долго, не возражаешь, если я это сниму?

Не дожидаясь ответа, вслед за маской и капюшоном Герда скинула тулуп. Под ним оказалось алое платье – такое же, какое любила носить Мира. Алое хорошо сочеталось с белым – длинные волосы Герды лежали на плечах, будто снег. Из них, как из ледового домика, на Сергея глядело серьезное лицо.

– Если честно, то нам нужно поговорить, – сказала Герда, когда окончательно устроилась, – а случай никак не подворачивался. Но сначала, как принято в приличном обществе, обсудим погоду и всякие посторонние темы – потянем интригу. Как тебе это? – белесый взгляд указал за стекло, где бесновалась метель.

Знакомо с детства, бывает намного хуже. Ветер – это из-за набранной высоты, а внизу сейчас мелко вьюжило, пешего в лучшем случае заметет, но никак не унесет случайным порывом.

– Нравится.

– И мне. Люблю, когда что-то гордое встречается с непокорным. Тебе хорошо с Мирой?

Молниеносная смена темы не удивила, Сергей ждал чего-то подобного. А если вдуматься, то тема осталась той же, сменился ракурс.

– Должен бы ответить, что это касается только нас с ней, но скрывать не собираюсь. Хорошо.

За стеклянным колпаком продолжала бушевать природа.

Только ли за стеклом?

– С планами на профессию определился?

– С этим туговато, ничего конкретного. А ты?

– Зависит от многого. – Герда глядела за борт. Повернутое боком лицо показывало четкий профиль, раньше такие чеканили на монетах, когда деньги не были виртуальными. – Думаю, это лучше решать с человеком, с которым хочется двигаться по жизни дальше. Ты, как понимаю, в следующий раз выберешь Амелию?

– Так далеко не заглядываю.

– Хорошо ушел от ответа. Все же напомню про запрет выбирать одну кандидатуру три раза подряд и повторю: на ближайшей смене партнеров, когда продлить с Мирой будет нельзя, тебе захочется иметь рядом близкого человека. Ты действительно уверен, что Амелия лучше других подходит на эту роль?

Сергей на миг задумался – совсем не о том, что могло показаться со стороны.

Как объяснить, что ему все равно? Теперь он живет настоящим, остальное не важно.

– Иногда выбирают не умом, а сердцем, – высказал он, наконец.

– А бывает наоборот. Если бы Мира выбирала сердцем, она жила бы сейчас за тридевять земель.

Стало неприятно.

– Перед вторым выбором я разговаривала с Виком. – Герда по-прежнему глядела вниз, а не на Сергея. – Он позвонил сам, спрашивал, как у вас дела, нет ли проблем.

У Сергея заныло в груди, а в животе образовалась невесомость. Затем ее сменила противная тяжесть – так бывает, когда съешь что-то протухшее. Герда с невозмутимым видом продолжала, словно не сыпала соль в кровавое месиво, недавно бывшее сердцем… или делала это специально:

– Я сказала, что все хорошо, Мира счастлива. Правильно?

– Наверное. Не знаю.

– А лицо показывает, что мой ответ тебе понравился. Это еще один балл в мою пользу. – По тонким губам пронеслась тень улыбки. – Я прямо спросила Вика про Миру, что он думает о себе и о ней в плане будущего.

Синусоида, что ненадолго вознесла с самого низа, вновь обрушила – и на этот раз пробила дно.